— От вас требуется сущая ерунда. Сейчас вы пойдете на дипломатический канал и будете там купаться.
Маркиза охватил приступ бешеной ярости:
— Что вы за шишка давать мне советы?! А если я откажусь, что ожидает меня?
— Бастилия, мон плезир! Увы, Бастилия!
Маркиз поморщился. Вена тоже.
Когда король выехал на берег канала, кот прислал ему секретную депешу: «Помогите! Маркиз де Кара-бас тонет!»
«Самому ему тонуть не резон, — подумал король. — Это зверствуют шпионы канцлера Бефстроганова, который любит топить моих агентов».
Король приказал страже вытащить тонущего. Маркиз был в полном затрапезе — с его лица смыло всю пудру. Увидев его посиневшее тело, принцесса стыдливо прикрыла веером свои обнаженные плечи. Королевский лейб-медик заставил маркиза согреть кровь бутылью шабли, настоянного на мышьяке. Королевский лейб-закройщик согрел его новым камзолом. Королевская лейб-карета согрела его бархатным сиденьем.
Вена поморщилась.
Когда король уезжал с берега канала, он делал вид, будто не замечает, что сидящий напротив него маркиз поцеловал пахнущую порохом ручку принцессы. Целуя, маркиз не заметил, что принцесса бросила на него исподтишка осьмнадцать деловых взглядов.
Принцесса так внимательно следила за маркизом, что не заметила иезуитского взгляда короля, который решил во что бы то ни стало ратифицировать зарождавшийся альянс Потсдама с Версалем.
Вена поморщилась и чихнула.
(автор публицистических очерков)
Отказавшись от высокого поста и персонального кабинета, кот в заляпанных грязью кирзовых сапогах фактически бежал по проселку перед каретой.
Время фактически было напряженное — стоял август 1658 года. Только разворачивалась косовица, а уже пошли дожди, на заливных лугах вязли сенокосилки, и тысячи крестьян с косами вышли фактически спасать урожай.
— Здорово, мужики! — крикнул кот, дымя махоркой. — Как жизнь молодая?
— Спасибо, не жалуемся, — критически ответили ему.
А кот мяукнул:
— Если не скажете королю, что этот луг площадью 345 гектаров принадлежит маркизу Карабасу, вас всех вызовут на ковер и изрубят на куски.
Всегда готовые поддержать остроумный розыгрыш, мужики с одобрением обсуждали конструктивное предложение кота, а тот, запахнув отсыревший плащ, уже деловито бежал вдоль пахотных земель дальше и всех, кто попадался навстречу, просил говорить фактически одно и то же: "это торфяник маркиза", "это урочище маркиза", "это лугопастбищный севооборот маркиза". Так стоически обтяпал все дельце.
Я как-то спросил его:
— Может, написать о тебе хвалебный очерк?