– А теперь, по счастливой случайности,– подытожил мистер Хэмлоу,– если я доживу, то смогу все исправить.
– Вы знаете, где находится шахматный набор,– предположил Дортмундер.
– Возможно,– уклончиво ответил мистер Хэмлоу, откинулся на спинку своего кресла и сложил свои куриные лапки на животу. – А теперь,– сменил он тему,– давайте поговорим о вас. Как, говорите, вас зовут?
– Диддамс,– ответил Дортмундер и вздрогнул, ведь это было его самое нелюбимое вымышленное имя, которое всегда вырывалось наружу очень не вовремя, как и синдром Туретта.
Мистер Хэмлоу вытаращился на него.
– Диддамс?
– Уэльское имя.
– Ох.
Эппик спокойно пояснил:
– Джон время от времени использует разные подставные имена, эдакая специфика его работы.
Может ли тыква на медицинском мяче выглядеть раздраженной? Да.
– Понимаю,– коротко ответил мистер Хэмлоу. – Значит на данный момент известно одно – этого джентльмена не зовут Диддамс.
– Скорее всего это и не уэльское имя,– предупредил Эппик.
– Но меня точно зовут Джон,– напомнил Дортмундер.
Эппик улыбнулся в ответ и кивнул.
– Это правда. Похоже на мое. Тебя когда-нибудь звали Джонни?
– Нет,– ответил Дортмундер.
– В этом вся суть,– уверял его Эппик. – Ты же видел на моей визитке. Джон Эппик не принесло бы мне столько пользы.
– Мда, понимаю,– кивнул Дортмундер.
– Конечно, понимаешь. Джонни Эппик. Звучит, как стремление к чему-то. Как Джонни Гитар.
– Ага.
– Джонни Кул. Джонни Холидэй. Джонни Трабл.