Мистер Кетчум толкнул хромированную ручку и выбрался наружу. Полицейский захлопнул дверцу; от домов отразилось гулкое эхо, как будто они находились в огромном пустом ангаре, а не на улице. Мистер Кетчум посмотрел вверх. Иллюзия была полной: на небе не светилось ни звездочки. Вместо земли зияла бездна.
Жесткие пальцы полицейского сжали его локоть. На долю секунды мистер Кетчум потерял равновесие, однако тут же выпрямился и засеменил, приноравливаясь к быстрым шагам высокого полисмена.
– Темно тут у вас. – Он с трудом узнал собственный голос.
Полицейский ничего не ответил. Из темноты появился его напарник и молча взял мистера Кетчума под свободный локоть. «Проклятье! – промелькнуло в голове у мистера Кетчума. – Эти деревенские нацисты делают все, чтобы унизить меня. Посмотрим, как им это удастся».
Мистер Кетчум вдохнул полную грудь свежего морского бриза, отдающего водорослями, и поежился. Крохотный городишко с шестью десятками жителей и двое полицейских, патрулирующих улицы в три часа ночи. Смешно!
Он чуть не споткнулся о неожиданно возникшие из темноты ступеньки. Страж слева поддержал его за локоть.
– Спасибо. – Машинально пробормотал мистер Кетчум. Полицейский ничего не ответил. Мистер Кетчум нервно облизал губы. «Чистый чурбан, – подумал он и попытался ухмыльнуться. – Вот так будет лучше. Нельзя уступать этим придуркам».
Когда дверь распахнулась, он на мгновение зажмурился и помимо собственной воли выдохнул с облегчением. Это действительно был полицейский участок: деревянная перегородка, доска объявлений, покрытая хлопьями сажи пузатая печка, обшарпанная скамейка у стены и еще одна дверь. Пол покрывал потрескавшийся от грязи линолеум, когда-то бывший зеленым.
– Сядьте и подождите, – скомандовал первый полицейский.
В тусклом свете мистер Кетчум разглядел худое, костистое лицо, смуглую кожу полицейского. В глазах отсутствовала граница между зрачком и радужной оболочкой; вместо них расплывалось сплошное темное пятно. Темно-синяя униформа мешком висела на угловатой фигуре.
Второго полицейского не удалось рассмотреть, потому что оба, не задерживаясь, прошли в соседнюю комнату. Несколько секунд мистер Кетчум не отрывал взгляда от закрытой двери. Может быть, попытаться убежать? Нет, у них останутся его удостоверение и адрес. С другой стороны, может быть, они только и дожидаются, чтобы он попытался. Нельзя угадать наверняка, что творится за толстыми лбами деревенских копов. Если придется, эти парни, не раздумывая, станут стрелять, как в ковбойском фильме.
Мистер Кетчум грузно опустился на скамью. Нет, так далеко не стоит заходить даже в воображении. Это всего лишь маленький городок на побережье, а полицейские просто хотят оштрафовать его за…
Хорошо, тогда почему они до сих пор не оштрафовали его? К чему весь этот спектакль? Толстый ньюаркец поджал губы. Что ж, пусть делают что хотят: небольшой отдых ему не помешает. Он прикрыл веки: всего на минутку – вяло мелькнуло в мозгу.
Когда через несколько секунд он снова открыл глаза, в участке было подозрительно тихо. Тускло освещенная комната не задерживала внимания. На голых, заляпанных грязью стенах не было ничего, кроме допотопных ходиков и картины, нависавшей над самым столом. Картина – нет, скорее это была репродукция – изображала портрет какого-то бородатого мужчины. Лоб незнакомца закрывала старинная морская треуголка. Возможно, один из основателей Захарии. А может быть, и нет. Вполне вероятно, что это просто плохая копия «Бородатого морехода» Сирса Рубека.
Мистер Кетчум мысленно ухмыльнулся. Одному Богу известно, что эта картина делает в полицейском участке.