— Скажи уж. Хуже не будет.
— Ну, кое-кого пристрелила… Только свидетелей этому — не осталось.
— Кроме самих трупов… Они-то видели — кто их убил. Снять с них показания трудов не составляет, понимать должна.
— Да не до того было, — Цика махнула рукой, — спешили мы.
— А подумать могли. — Наставительно сказал Рэндом.
Цика не обратила на слова хмура ни малейшего внимания. Она ушла в себя, говоря о наболевшем:
— Сам знаешь — они людей не любят. Им только повод дай — пристрелят не задумываясь. Человек — враг номер один. Злыдни! Ладно бы за дело. А то веточку невзначай обломишь — каторга. Скажешь слово поперек — работы принудительные. А чуть что посерьезнее — стреляют. Не успеешь ничего доказать. Люди виноваты уже тем, что существуют на белом свете. Не ужиться нам вместе. А вам, хмурам, что? Вы с ними нигде не пересекаетесь. Они вас и не трогают…
Хмур неожиданно поднялся, подошел к окну, подпрыгнул, ухватился за решетку, подтянулся и выглянул наружу. Цика поперхнулась и замолчала, не понимая действий Рэндома.
— Помост готовят. Бежать надо, — сказал он. Спрыгнул вниз, отряхнул ладони от ржавчины и выжидающе уставился на девушку.
— А я что говорю! Надо! Но как?
— Давай рассуждать логично.
Цика криво усмехнулась:
— Логично… Ну, давай. Ты же у нас логик. Знающий…
— Казнить завтра будут. Сегодня не успеют помост закончить — люди работают. Кстати, чтоб ты себе ничего не думала, помост — каменный, не деревянный… Не отвлекай меня.
Цика надула губки, сложила руки перед собой и бухнулась на сено, прямо там, где остановилась.
— Слушай, Рэндом, ты сам решил со мной в город идти, или старейшина приказал?
Хмур сбился с мысли.
— Сам. Добровольцем. Как Бронс объявил набор желающих тебя сопровождать, так я сразу и вызвался.
— Ага. И зачем? Получил то, что хотел?
Хмур неожиданно покраснел. На его бледном лице это было особенно заметно.
— Ну, как это… Не знаю… Не понял еще… — замямлил он.
— А не знаешь — так меня слушай! — отрубила Цика. — Давай-ка, подсоби. Я тоже на волю глянуть хочу.