— Вот и отлично! — говорун был искренне рад, — Пойдем на эльфа посмотрим, — и подмигнул девушке.
Рэндом, представив путь по веревочной лестнице, отказался напрочь. Сказал, что пусть она одна идет, если хочет. Что, он эльфов не видел? Нет, в клетке, конечно, не видел. Но Цика всё ему расскажет. Потом, когда вернется.
Клетка висела на длинной веревке, подвешенная к толстой ветви огромной ели, не доставая до земли. Подпрыгнув, Цика попыталась коснуться дна клетки. Не получилось. Высоковато. Эльф сидел на дне клетки в потрепанной одежде, что для эльфа было совершенно недопустимым, но при этом с выражением надменности и высочайшего превосходства над всем и всеми.
— Выньте эльфа, — попросила Цика.
— Это мы мигом, — ответил Момлюс, — Эй! Все сюда!
Говоруны словно только этого и ждали — так и высыпали из своих домиков, прибежали на полянку, где висела клетка, и окружили Цику с Момлюсом. Несколько говорунов залезли на ель, отвязали веревку и опустили клетку на землю. Момлюс достал ключ и отпер замок на клетке.
Эльф поднялся на ноги, презрительно глянул на низеньких говорунов и ступил на траву.
— Кому я тут понадобился? — процедил он сквозь зубы.
— Вот ей, — Момлюс показал на Цику.
Эльф оглядел девушку с головы до ног, хмыкнул и удивленно сказал:
— Это кто?
— Цика меня звать.
Эльфу будто рот заткнули. Он демонстративно отвернулся от девушки и уже было собрался обратно в клетку — обжитое место, как-никак — но Момлюс остановил.
— Постой. Мы тебя ей отдали. Она очень просила. Ты-то нам совсем не нужен — зря только воду пьешь, а она гость, ей пригодится.
Цика торжествующе посмотрела на обернувшегося эльфа, разом ставшим сумрачным. Вся надменность с него слетела.
— Знаю про тебя, — сказал он, — Что хочешь? Покуражиться? Ну, давай. Я тут в плену. А встретились бы там, — эльф кивнул в сторону леса, — ты бы у меня жизнь выспрашивала. Да я бы не отпустил. Взял бы твою жизнь.
— Ах, вот как! — Цика побледнела от гнева, — Взял бы! Это мы еще посмотрим! Биться будем. Победишь — уйдешь отсюда. А нет, так не всё ли равно, когда в плену помирать?
— Мало мы вас резали и отстреливали! — ненависть пронизывала голос эльфа, — Всех подчистую изведем! И за лес. И за то, что живете там, где мы жить хотим…
— Утихомирьтесь. Оба, — строгим голосом Момлюс охладил пыл человека и эльфа, — Хотите биться, так мы вам место расчистим. А ругаться не надо. Ругаться — только воздух сотрясать. На чем биться будете? На кулаках? Или какое оружие возьмете?
— Шест, — коротко бросила Цика.
Тут же говоруны всей гурьбой побежали за оружием. Приволокли всё, что только можно: и луки, и мечи, и палицы неподъемные, и такое, что Цика мельком видела, а названий не знала. Шесты тоже принесли. Цика выбрала один по руке, кивнула эльфу, чтобы тот выбирал, прокрутила шест над головой и встала, ожидая действий противника.
Говоруны расселись вкруг по краю поляны в ожидании зрелища. И оно не замедлило последовать. Первым ударил эльф — со всего размаха, целясь Цике в голову. Девушка отвела удар тонким концом шеста, а более толстым ударила эльфа в туловище. Блок, Цика перекрутила шест и ударила сверху. Эльф увернулся, ударил Цике в ноги, она подпрыгнула, повернулась в воздухе и, приземляясь, нанесла ему удар в бедро.