— Слышь, Рага, я к ограм пойду.
— Ох-ти, батюшки! Да куда ж ты собралась?! Что ты у них делать-то будешь? Они съедят же тебя! Да и как дорогу найдешь, а? — привела целительница убийственный довод.
Невозможно целительнице такой балаболкой быть. Дело свое она хорошо знает, да как рот раскроет — хоть уши затыкай. Да нельзя, нельзя… Как ни говори, обязана она Раге. И недолго терпеть осталось-то. Ухожу. Цика сдержала готовое вырваться ругательство и выдохнула. Горло побаливает. Рука так и тянется потрогать. Но страшно — рубцы там эти…
— Спрошу дорогу. Не отговаривай — всё равно уйду.
— У кого спросишь? — целительница непритворно взволновалась.
— Мало ли. У гоблинов, орков… эльфов, на худой конец. Кто попадется.
Рага испугалась.
— Я тебе покажу тропинку. Она по кромке леса идет, а потом к горам сворачивает. По слухам, огры там живут…
— Сразу бы так. — Буркнула Цика. — Ладно, пойду уж. Не поминай лихом.
— Да чего ж тебя поминать-то? Пропадешь одна… Всякого, кто попадется, сторонись. В разговор сама не вступай. Если что спросят — лучше отмалчивайся. Скажешь невпопад — слово за слово — повяжут тебя, а там сама знаешь, что бывает… Береги себя… — всё тише и тише говорила Рага в спину удаляющейся девушке.
До Цики уже с трудом долетали слова целительницы. Знает же, что ответа не дождется, а всё равно не умолкает. Да всё это в прошлом уже. Что от будущего ждать — это вопрос. Как ее огры встретят? Что скажет она им, как оправдается. А оправдываться надо, надо… Ни за что, ни про что Кхни погиб. Сама дура, ладно. Да по дурости этой другие страдают.
Цика в сердцах ударила посохом по кусту, выставившему свои колючие ветки на тропинку. Так и лезет всякая гадость, людям житья нету. Хотела еще раз стукнуть, чтобы сломать, сломать, да поостереглась. Соглядатаев полно везде. Доложат эльфам — не отвертишься. А за порчу древесных насаждений что бывает? Все знают — каторга. Всю жизнь будешь деревья сажать и растить их, ухаживать, червячков-короедов собирать, водичкой в засуху поливать, от солнышка жгучего собой прикрывать. А погибнет росток малый, так плетей дадут немерено.
Цика ограничилась плевком и пошла дальше, старательно обходя все растения. Путь-то неблизкий. Мало ли что встретится, на чем злость сорвать получится. А судьбу испытывать — последнее дело. Один раз уже попробовала, хватит.
Солнце вовсю старается. Даже тропинка, хоть и сырая, а водой не залитая. Оно и понятно — в гору идет. Небо синее, лес насквозь видать. Радостно. Только Цике тоскливо. Завыла бы, да никак.
Только раз Цика остановилась — посеред дня — поесть и отдохнуть чуток. Странно, что никто ей так и не встретился. Да чего об этом печалиться. У всех дела свои. Она идет — никого не трогает, законы соблюдает. Только лихих людей бояться надобно, да они на тропинках не сидят, им большаки подавай.
Потому на двух огров, неожиданно выросших перед ней, Цика почти не обратила внимания. И только когда она чуть лбом не уперлась в волосатый живот, до нее дошло.
— Это… Здравствуйте. — Нерешительно произнесла на общем.
Огры молчали. Они стояли на тропинке, и обойти их не было никакой возможности — кусты подступали с обеих сторон.
— Слушайте, мне пройти надо. — Раздражение стало нарастать в Цике, но она еще держала себя в руках.
— Зачем? — отозвался один из стражей, поигрывая дубинкой.
— Надо, значит. Веди к старшему!
— Это наша земля. Тебе не место здесь.