Две или три пули щелкнули о багажник. Потом, поорав тормозами в тишине переулков, мы выскочили на Садовую и понеслись с уже совершенно безумной скоростью. Труп от резких поворотов сполз на пол и лежал там очень тихо.
— Едут? — спросил водитель, не оглядываясь.
— Едут, — ответил сидящий рядом со мной и глядящий назад неотрывно. Это был крепко сложенный парень лет двадцати пяти, весь «вареный».
Водитель выругался.
Мне было отчаянно больно. Я посмотрел на свое левое плечо. Рубашка промокла насквозь, из-под короткого рукава темные струйки сбегали вниз до самой кисти. Левая штанина джинсов ниже колена тоже была бордовой и прилипла к ноге.
— Дурак, — сказал «вареный», явно обращаясь ко мне, — не мог другую рубашку надеть?
— А что, — поинтересовался я, — теперь стреляют во всех, на ком красные рубашки?
— Он еще шутит! — хмыкнул водитель. Потом спросил: — Очень больно, Кирюха?
Я догадался, что это я — Кирюха, и ответил:
— Очень.
— Скоро приедем, — успокоил он.
Мы мчались, как сумасшедшие, и количество преследовавших нас милицейских машин возрастало на каждом перекрестке.
— Куда приедем? — полюбопытствовал я простодушно.
— А тебе куда надо? — улыбнулся «вареный».
— Да мне вообще-то только в булочную, — признался я честно.
Они оба захохотали. Оценили юмор.
Потом от очередного резкого поворота я на какое-то время потерял сознание, а очнулся, когда, со страшным скрежетом «поцеловав» стенку, мы влетели во двор и зарылись между двух мусорных контейнеров.
— Идти можешь? — спросил «вареный», выскочив наружу и распахивая передо мной дверцу.
— Постараюсь, — сказал я и, морщась от боли, вылез.
Но пришлось не идти, а бежать, и в подъезде я упал, сраженный одним видом крутой лестницы. Они меня подхватили, причиняя еще большую боль, и понесли. Через пустую квартиру, которую «вареный» открыл ключом, мы проникли на другую лестницу, широкую и гулкую, миновали старинный парадный подъезд и на улице загрузились в лимузин со шторками и затемненными стеклами, кажется, «ЗИЛ». И когда глаза пообвыклись в полумраке, я увидел, что «вареного» с нами нет, тот, что был за рулем «Жигулей», сидит теперь впереди, рядом с шофером, а справа от меня располагается смуглый восточного вида человек в темных очках и строгом костюме, слева же — симпатичная девушка в короткой юбке и легкой кофточке. Ехали мы теперь не торопясь, о погоне не могло быть и речи.
— Сильвия, — сказал смуглый, не поворачивая головы, — помоги человеку. Видишь, он весь в крови.
Девушка кивнула, полезла в свою сумочку, достала скальпель и ловко распорола мне рукав рубашки и левую штанину.