В ответ На-Гайна шевельнула мизинцем, и, повинуясь безмолвному приказу, дочери синхронно опустились на колени, будто крыльями, взмахнули рукавами и пропели слаженным трио:
— Эти ничтожные умоляют Верховную Матрону поделиться ее мудростью!
На девиц Аренэя бросила мимолетный, но весьма благосклонный взгляд. Девицы у На-Гайны получились прекрасные, что и говорить, достойные девы. Но это ведь норма — правильно воспитанные дровские девы, не так ли?
— Поделиться мудростью, говорите? Что ж, всё просто, моя Седьмая Дочь, — молвила госпожа Аранэя, глядя прямо в глаза На-Гайне (а это весьма непростое испытание). — Ты снова не уследила за… — она сделала едва уловимое глазом движение подбородком в сторону Дзира, не желая оскорблять перста указующими жестами. — За этим. Ты снова ввергла наш Дом в позор и порицание.
На-Гайна на миг отвела взор, скользнула бесстрастным взглядом по испещренной шрамами спине «этого», а потом молвила с тихим, но непробиваемым упорством:
— Эта несчастная все еще недоумевает, чем какой-то мужчина мог прогневить Госпожу-Мать? Однако, — матрона шагнула вперед и, внезапно сбросив с плеч широкий плащ, тщательно выверенным ритуальным жестом накрыла им преступника, — коль скоро сие несчастье уже произошло, ваша Дочь смиренно готова принять наказание. Ведь не станет же Верховная Матрона возлагать ответственность за проступок на недостойного мальчишку?
Что в переводе означало: «Он под моей властью и защитой. Его вина — моя вина».
А еще — «Мы принимаем бой!»
«Ах вот как!» — возмутилась Аранэя, и, повинуясь её стальной воле, черно-лиловые факелы из Паучьего Огня, до сего момента игриво плясавшего в чашах треног, взметнулись до самого потолка, озаряя искаженный гневом лик Верховной Матроны.
— Вот! Читай! — воскликнула она и швырнула в строптивицу скрученным в трубочку письмом. — Читай вслух! Наслаждайся!
— «… прискорбием сообщаем, — послушно начала На-Гайна, на лету поймавшая свиток:
— … вынуждены отвергнуть брачное предложение… ибо вольнодумство, свободолюбие и прогрессивные взгляды молодежи вашего Дома широко известны даже в Междумирье…»
— Что это? Дом Кран-Тэцц расторг соглашение? Из-за моего Дзира? — от изумления матрона даже ненадолго сбилась с ритуального тона и заговорила по- простому: — Госпожа-Мать желает, чтобы моя Семья заставила Дом Кран-Тэцц заплатить за это унижение?
Содержание послания Аранэя знала наизусть, и каждое распоганое слово в нем жгло изнутри её веки.
— Я ни на миг не допускала мысли о том, что Дом Кран-Тэцц жестоко пожалеет о своем опрометчивом решении. Так же как и Дом Крышш-Накк, который уже трижды отменял встречу на высшем уровне. Ты читай-читай, гордая дочь моя. Очень познавательно, очень.
Обычно гладкий, точно паучий шелк высшего качества, голос Госпожи Аранэи звучал так, словно бригада пьяных в чушку гномов кривой пилой пилила проржавевшую насквозь трубу канализации.
На-Гайна дерзко прищурилась, снова глянула на спину причины переполоха. Спина под материнским плащом не дрогнула. Спина, по правде, выглядела невиновной и тоже отчасти недоумевающей. И матрона продолжила читать:
— «Верховный Конклав настоятельно советует Матерям тщательно прояснить все обстоятельства пребывания Дзира, сына На-Гайны, Седьмой Дочери Дома Ушшос-Нах, в Междумирье и должны образом расследовать проступки оного…» Междумирье? Во имя Ллос, какие еще проступки?.. — упрямый голос ее дрогнул: — «В противном случае Конклав не может ратифицировать соглашение о поставках инфракрасных систем наведения, заключенное между Домами Ушшос-Нах и Крыш-Накк…» Что? Контракт на оптику сорван? И тоже из-за моего Дзира? Госпожа-Мать… — На-Гайна осеклась, но вновь справилась с голосом и закончила твердо: — Госпожа-Мать полностью уверена, что неведомое преступление моего отпрыска не было всего лишь предлогом?
Госпожа-Мать зловеще улыбнулась, но в той улыбке не было ни капли злорадства.
— Ах, если бы! Будь все эти жестокие упреки всего лишь плодом интриг, я бы и пальцем не шевельнула, и уж тем более не стала бы унижать себя и тебя, Седьмая Дочь, разбирательством деяний какого-то мужчины. Но, — она сделала драматическую паузу. — На этот раз существует материальное доказательство оскорбительного, я не побоюсь даже слова «преступного», поведения твоего… сына. А учитывая его испорченную репутацию…
Лосс ей свидетельница, госпожа Аранэя просто физически не могла произнести вслух слово «развод».
— Возможно ли… — На-Гайна сглотнула, нервно сплела вдруг задрожавшие пальцы, шагнула ближе к «преступнику» и замерла, то ли собираясь загородить его собой, то ли примериваясь для пинка: — Возможно ли, что моей Семье теперь предстоит… э… принять и взрастить это «доказательство»? Или же проблема может быть решена иным путем? Эта несчастная умоляет Верховную Госпожу поведать подробности и подсказать решение.