Но тут снова вмешалась судьба: та самая девка, с которой вдовушка застукала Дениса, вдруг воспылала к нему страстью, да притом так сильно, что продала собственную квартиру и оплатила предъявленный мстительной вдовушкой счет. Это не лезло ни в какие ворота, но это было, и на какое-то время совершенно ошеломленный такой неслыханной жертвой Денис угомонился, то есть поселился со своей спасительницей на съемной квартире, получил патент частного предпринимателя и купил на оставшиеся от продажи квартиры деньги старенький автомобиль. На этом автомобиле он занялся частным извозом, и поначалу все у них шло распрекрасно. Водителем Дэн оказался лихим, что, собственно, и требовалось от таксиста в таком огромном и бесшабашном городе, как Днепропетровск. Он даже обзавелся постоянной клиентурой, а спасительницу свою называл не иначе как королевой — и не только в глаза, между прочим, но и в разговорах с клиентами и коллегами-таксистами.
Увы, ничто не длится вечно, в том числе и столь сомнительные семейные идиллии, как эта. Буквально через полгода Денис заскучал; потом сдохла машина, и сразу же, как нарочно, оказалось, что королева беременна и уже на четвертом месяце. Машину Дэн продал на запчасти за сущие гроши, на вырученные деньги погасил долг по квартплате, купил своей королеве платье с широким поясом, а на оставшуюся мелочь беспробудно пьянствовал целую неделю. Проспавшись, он позвонил одному из своих клиентов, с виду стопроцентному бандиту, и тот неожиданно пошел ему навстречу, пригласив к себе на работу персональным водителем. Два месяца Денис разъезжал по городу на новеньком японском джипе и приносил домой приличные деньги, а потом взял да и въехал на хозяйском «японце» прямехонько в груженный асфальтом самосвал. От джипа остались рожки да ножки; Денис не пострадал.
Лучше бы ему сразу умереть!
Разумеется, на сцене снова объявился счет, только никакой милицией теперь даже и не пахло, а пахло смертью. Помочь Денису в этой беде его королева уже не могла, да и никто не мог, наверное, — уж очень велика, по его понятиям, была сумма. Между тем сроку ему дали два месяца, начиная с момента аварии, после чего обещали врубить счетчик.
Денис заметался. Хуже всего было то, что ситуация сложилась необратимая. Ничего нельзя было вернуть, и двигаться вперед тоже нельзя, не уплатив денег, которых не было. Даже привычка Дениса Юрченко жить сегодняшним днем, не заглядывая в будущее, нисколько не облегчала его положения: будущее само заглядывало ему в глаза, и его взгляд здорово напоминал Денису то, как смотрит обглоданный ветрами и солнцем человеческий череп.
В своих судорожных метаниях Денис совершенно случайно схватился за соломинку, которая только одна и могла его выручить. Воистину дуракам везет! Заливая свое горе в каком-то шалмане, он оказался у барной стойки рядышком с пьяным москвичом, который, по его собственным словам, приехал на Украину «перетереть базар с братвой» и «порешать дела». Золота на нем было, наверчено, тысяч на пять баксов, а когда он неосторожно распахнул бумажник, расплачиваясь с барменом, Денис понял: вот он, шанс!
Они вышли из шалмана рука об руку. Денис умел внушать доверие людям, и пьяный московский браток тоже не устоял против его чар. Поговорив полчаса, они стали друзьями до гроба. Денис полагал, что «до гроба» — это при любом раскладе совсем недолго; москвич же, судя по издаваемым им утробным звукам, вообще ни о чем не думал.
— Тебе куда? — спросил Денис, оглядываясь по сторонам и поддерживая норовящего зарыться носом в асфальт москвича.
— А тебе куда? — промычал тот.
— Мне туда, — сказал Денис, указывая на непроглядно темную щель какого-то переулка, черневшую в десятке метров справа.
— Ну и мне туда, — с пьяной уверенностью заявил москвич и тут же поинтересовался: — А там что?
— Там телки, — сказал Денис. — Такие, знаешь, клевые телки, и не ломаются. Только дорогие.
— Дорогие — значит, чистые, — с видом знатока объявил москвич и сильно покачнулся. — Айда, братан!
Что он собрался делать с дорогими чистыми телками в таком состоянии, Денису было безразлично. Они свернули в переулок, и здесь Денис стукнул своего попутчика по голове заранее подобранным с земли увесистым обломком кирпича.
Москвич рухнул, как бык на бойне. Денис наклонился над ним, шаря по карманам. Ему показалось, что москвич не дышит. Денис понял, что впервые в жизни убил человека, и его неожиданно вырвало прямо на лежащего. Это немного помогло, в голове у него прояснилось, и он сразу же нашел туго набитый бумажник москвича, размерами напоминавший кирпич, с помощью которого Денис этим бумажником завладел.
Дома он заперся в туалете и пересчитал добычу. В бумажнике было тридцать тысяч долларов — ровно на пять тысяч больше, чем требовалось для погашения долга. Это был настоящий подарок судьбы!
Увы, подарочек оказался с сюрпризом. Обыскивая боковые отделения бумажника в надежде найти еще что-нибудь стоящее, Денис наткнулся на прямоугольник плотного картона. Поначалу он решил, что это пластиковая кредитная карточка, но это была обыкновенная визитка. Из праздного любопытства Денис заглянул в нее и с замиранием сердца понял, что теперь-то уж пропал окончательно и бесповоротно: это была визитка его хозяина, который с некоторых пор сделался его кредитором.
Получалось, что москвич приехал к хозяину, и эти деньги, которые Денис сейчас держал в руках, предназначались ему же. Получалось, черт возьми, что Денис собрался вернуть хозяину долг его же собственными деньгами!
О господи!
Впрочем, все еще могло оказаться не так страшно. Деньги, которые украл Денис, могли вовсе не предназначаться его хозяину, и в таком случае все вообще складывалось отлично. А если даже они ему и предназначались, выход все равно существовал. Нужно было отдать долг и сваливать — поскорее и подальше, чтобы ни одна собака не нашла. В Россию, в Москву, а еще лучше за бугор. Дур с деньгами и там хватает…
Денис размышлял об этом всю ночь и пришел к выводу, что сваливать придется так или иначе. По-любому придется, при любом раскладе. Не оставаться же в этой грязной конуре, с дурой этой беременной… Королева, блин… Да таких королев на каждом углу целый табун! И без животов, между прочим.
С утра пораньше он отслюнил от денежного кирпича лишние пять тысяч, остальное бросил в потертую спортивную сумку, чмокнул на прощанье свою брюхатую королеву и отправился отдавать долг. Он позвонил хозяину из уличного таксофона и предупредил о своем визите. Королеве он ничего не сказал, поскольку возвращаться к ней не собирался.