— Боже, — прошептал Хэнк, повернувшись к гостям. — Это ужасно. Пойдемте скорее в помещение и закроем дверь. Здесь-то хотя бы нет больше трупов. Вернее, пока нет.
— Веселенькое у тебя настроение, — сухо заметила Сильвия и с тоской посмотрела на наружную дверь, ведущую на лестницу. — Была бы я посмелее, непременно попыталась бы открыть ее, — сказала она.
— Не пытайся, — сказал Тим. — Я начинаю думать, что нам страшно повезет, если удастся вообще когда-нибудь открыть ее.
— И я тоже, — ответила она.
— У тебя самой тоже веселенькое настроение, — в тон ей сказал Хэнк. Она в ответ через силу улыбнулась. Они закрыли дверь из гостиной в патио и остановились, поеживаясь.
— Хокинс! — вдруг воскликнул Хэнк.
— Что? — переспросил его Питер.
— Хокинс! — вскричала Джин. — Хокинс… этот дворецкий с каменным лицом… он не пришел, когда мы позвонили…
Все устремили на нее свои взгляды. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они сидели здесь и ужинали.
— Как же мы раньше об этом не подумали! — воскликнул Осгуд. — Ну, конечно. Он заманил нас сюда, угостил ужином и исчез: мы ведь не видели его с тех пор, как вышли из-за стола. Что же касается его официанток, возможно, они тоже в этом замешаны или, может быть, он просто отправил их домой.
— А я ведь до этой минуты о нем и не вспомнила, — сказала Джин.
— Динь! — раздался громкий звенящий звук.
— Это гонг! — сказал доктор Рид.
— Динь! — снова зазвенел гонг. — Динь!
— Это невыносимо, — прошептала Маргарет. — Я этого не выдержу!
Джин механическим жестом провела рукой по своим блестящим черным волосам.
— Прикрой мне рот, если я закричу, — шепнула она Сильвии.
— Говорит радиостанция Даблъю-ай-ти-эс, — послышался голос, говоривший медленно, размеренно и насмешливо. — Уважаемые дамы и господа, вы высказали предположение об участии Хокинса в событиях нынешнего вечера. Мне доставляет большое удовольствие сообщить вам, что ни Хокинс, ни официантки не смогут помешать нашей сегодняшней игре.
— Они тоже мертвы! — пробормотал Тим.
На мгновение все замерли в нерешительности и страхе. Казалось, что смерть все ближе надвигается на них. Снаружи завывал ветер, а внутри, казалось, не было ничего, кроме слепого, безотчетного ужаса. Мысль о смерти, которая за ужином была всего лишь предметом эксцентрических рассуждений, вдруг стала беспощадной силой, насылаемой на них загробным голосом из ниоткуда.
— Если вы откроете дверь, ведущую из столовой в кухню, вы увидите там Хокинса и его помощниц, — невозмутимо продолжал монотонный голос хозяина.
Голос замолчал. Гости переглянулись.