— Джин каталась в Голливуд, в Голливуд, в Голливуд, — пропел Джейсон Осгуд, размахивая в такт себе сигарой.
— Успокойся, — приказала ему Маргарет, легонько шлепнув его по щекам веером. — Видите ли, Джин, каждый пришел сюда в полной уверенности, что его пригласил кто-то из остальных гостей. Мы с Джейсоном пришли первыми. Мы встретились внизу и вместе поднялись сюда. Я считала, что мне телеграмму прислал доктор Рид.
— Вот забавно, — воскликнула Джин. — Ну и с каким же достижением вас можно поздравить?
Маргарет взглянула через всю комнату на Тима и вежливо улыбнулась. Не зря на протяжении всех двадцати лет своего замужества она совершенствовала умение никогда не смущаться.
— Всего лишь с одной маленькой глупостью, иллюстрирующей мысль Хэнка насчет огромного самомнения.
Тим пристально смотрел на Маргарет, прищурив свои проницательные глаза, а Сильвия глядела на нее с деланным вниманием, как обычно смотрят на собеседника, когда слушают его исключительно из вежливости, не обращая ни малейшего внимания на то, что он говорит, однако Маргарет бодрым голосом продолжала:
— После того, как все собрались — все, кроме вас, — мы обменялись мнениями по поводу нынешней вечеринки, и тут обнаружилось, что я — единственная из присутствующих, которую никто поначалу не считал ее организатором. Поэтому все сразу решили, что это я — хозяйка вечеринки.
— А разве это не так, Маргарет? — спросил Осгуд.
— Нет, Джейсон, нет и еще раз нет. У меня в жизни не возникало такой мысли. Ну, а потом, Джин, когда, слегка опоздав, пришли вы, мы подумали, что все это — ваша затея. Но когда вы вошли и сказали: «Я думала, что телеграмма пришла от Маргарет…»
Джин громко рассмеялась своим чарующим смехом.
— Вот это мне нравится! — воскликнула она, затем по-детски вскочила с кресла и закружилась по комнате. — Это просто замечательно! Может быть, найдется еще не один десяток людей, приглашенных сюда такой же телеграммой.
Затем, понизив голос и предостерегающе погрозив пальцем, она добавила:
— Может быть, кто-то разослал телеграммы всем жителям города, желая убедиться в том, что среди полумиллиона вполне трезвых, практичных людей не найдется никого, кто бы не считал, что он вершит великие дела. Какая замечательная задумка!
— Не хотите ли вы сказать, что скоро сюда заявится полмиллиона народу? — усмехаясь, спросил Тим Слеймон. — Раз уж мы на это клюнули, может быть, нам отправиться восвояси, чтобы освободить для них место?
— Прежде чем уходить, давайте сначала выясним, не найдется ли здесь чего-нибудь выпить, — тихо проговорил Хэнк. — Давайте позовем дворецкого и спросим у него, не оставил ли этот хозяин-невидимка какое-нибудь угощение для нас, или вся эта вечеринка — сплошной обман.
— Это мысль, — поддержал его Питер Дейли. — Есть тут где-нибудь звонок?
— Вот это похоже на звонок, — сказала Маргарет, указывая на шнур, висевший между фасадными окнами.
Питер позвонил, и из-за раздвижных дверей появился мрачный, безупречного вида дворецкий, который тут же закрыл их за собой.
— Скажите, милейший, — сказал Хэнк, — как вас зовут?
— Хокинс, сэр.
— Хокинс, — повторил Тим. — Совсем как в комедии положений.
— Это и есть комедия положений, — сказала Сильвия. — В этом, видимо, весь смысл сегодняшней вечеринки.