— Вероятно, вы ожидаете чьих-нибудь похорон? — спросил мастер.
— Нет, — возразил, не поняв затаенной иронии, Кори Ишкамба. — Если и случится попасть сегодня на похороны, то не раньше полудня, — он взглянул на стенные часы, — а сейчас всего десять.
— Какое же неотложное дело у вас? Спешите незваным гостем на чью-нибудь свадьбу?
Кори Ишкамба опять не заметил издевки. Он ответил серьезно и спокойно:
— Дело в том, что сейчас как раз время завтрака в банке. Стоит мне опоздать, и я лишусь вкусного сладкого чая.
Прослушав этот разговор, я пришел в полное недоумение. «У этого человека есть несколько собственных келий в медресе, — рассуждал я, — почему же, экономя даже ничтожную мелочь на бритье, он рассчитывает на подарки, получаемые им на похоронах не знакомых ему людей? Если же он нищий и мой приятель просто подшутил надо мной, сказав, что у него можно снять келью, как-же в таком случае Кори Ишкамба притязает на знакомство со служащими банка, даже ходит к ним пить чай?.. Ну, да ладно, пусть даже мой друг решил меня разыграть — я в убытке не останусь. Он показал мне презабавнейшего человека. Стоит понаблюдать за ним, узнать его повадки, послушать разговоры. Это для меня, любителя разгадывать такие непонятные и странные характеры, не менее интересно, чем получить келью. Как бы то ни было, выясню, что он за птица. Поиски кельи дадут мне повод, чтобы познакомиться с ним».
Кори Ишкамба еле дождался, пока мастер кончил подстригать ему усы. Едва тот успел снять с его шеи полотенце, как толстяк, сопя, поднялся со скамейки, схватил свою чалму, напялил на голову и поспешно вышел.
— Эй, дядюшка Кори, а деньги! — закричал ему вслед парикмахер.
Но Кори Ишкамба, не останавливаясь, бросил через плечо:
— В следующий раз заплачу сразу за два бритья. — И, крупно шагая, он так быстро скрылся в толпе, что мне пришлось отказаться от мысли тут же с ним познакомиться и спросить о келье.
Долго я бродил потом по улицам вдоль лавок, но увидеть его в тот день мне больше не удалось.
На другой день, после того как я наблюдал за Кори Ишкамбой у парикмахера, мне захотелось поискать его и непременно с ним познакомиться. Я обошел берег хауза{7} Диван-беги и попал на улицу торговцев тканями. Она протянулась от хауза и мечети Диван-беги на восток. Внимательно оглядев улицу до самого перекрестка и не найдя того, кого искал, я отправился дальше, к рядам торговцев фарфором. Ряды эти, начинаясь от улицы продавцов тканями, поворачивают на север.
Не пройдя и десяти шагов, я наткнулся на Кори Ишкамбу; он сидел, свесив ноги, на завалинке лавки продавца фарфора. Пройдя немного дальше, я также присел у закрытой лавки на другой стороне улицы и, не подавая вида, что интересуюсь Кори Ишкамбой, стал следить за каждым его движением, как кошка, подстерегающая мышь.
Толстяк и хозяин лавки пили чай. Мимо проходил торговец лепешками. На голове он нес корзину, в руках — другую. Зазывая покупателей, лепешечник кричал:
— Горячие, горячие, руки жгут, замешены на масле, мука — чистый сахар, не купите — пожалеете!
Кори Ишкамба подозвал его, выбрал две лепешки и, не спрашивая о цене, не торгуясь с продавцом, положил их на лежавший перед хозяином круглый веер от мух. Как бы намереваясь уплатить, Кори Ишкамба сунул руку в карман, пошарил, но денег не вытащил. Не смущаясь, он начал разламывать лепешку, сказав хозяину фарфоровой лавки:
— Братец, у меня не оказалось мелких денег, сделайте милость, уплатите за лепешки! — Не дождавшись ответа, он приступил к еде.
Хозяин лавки остолбенел от удивления. Он посмотрел сначала на Кори Ишкамбу, потом на лепешки, наконец осведомился у продавца о их цене, почесал в затылке и, вытащив из ящика деньги, отпустил лепешечника.
А Кори Ишкамба не глядел по сторонам. Его взгляд был прикован к вееру. Он брал один кусок лепешки за другим и, складывая вдвое и вчетверо, запихивал себе в рот.
Торговец фарфором увидел, что если он не начнет есть, скоро не останется ни кусочка — Кори Ишкамба и не подумал предложить ему лепешку. Хозяин все же взял кусок и, положив его в рот, стал пить чай. Увидев это, Кори Ишкамба так набил рот лепешкой, что был не в состоянии вымолвить слово. Знаком показал он торговцу фарфором, чтобы тот скорее допивал свой чай и наливал ему. Ведь он, бедняга, не мог без чая проглотить застрявшую в горле пищу. Указывая одной рукой на чайник, другую Кори Ишкамба протянул к последнему куску лепешки, оставшемуся на веере: он боялся, как бы этот кусок не взял его сотрапезник.
Торговец одним глотком выпил простывший чай и, налив Кори Ишкамбе, протянул ему пиалу. С насмешливой улыбкой он стал наблюдать за тем, как управляется Кори Ишкамба с остатками лепешки.
Тот, взяв пиалу и дуя на чай, отхлебнул немного и с трудом сделал глоток. Едва рот Кори Ишкамбы освободился, туда был отправлен последний кусок. Сделав еще глоток чая, Кори Ишкамба отставил пиалу, встал с места и, ни слова не говоря, пустился в путь. Я — за ним.