Шоддом вопросительно поглядел на младшего брата.
- Давай испытаем, - решил Эйс.
Шоддом пожал плечами и ничего не сказал.
- Мы испытаем твое гостеприимство, - сказал Эйс купцу. - Благодарим за честь, почтенный, прости, не знаю твоего имени.
- Муса из Турана, - представился купец. - Мы с тобой однажды бухали. Помнишь, тогда Шоддом превратил вино в воду?
Эйс пожал плечами. Он совершенно не помнил тот случай, знал дату, когда это якобы случилось, но весь тот симпозиум вылетел из памяти от начала до конца, твердо запомнилось только одно - как потом болела голова сутки напролет. Эйс подозревал, что чудо с вином собутыльникам примерещилось, как и добрая половина других Шоддомовых чудес, но говорить о том вслух неуместно. Скромность - чувство хорошее, но только в умеренных пропорциях, сильно скромного человека царьком не сделать. Впрочем, насчет последнего сейчас лучше не думать, а то в таверне говорили, что нынешний царек где-то нанял колдуна, который слышит злоумышляющие мысли даже тогда, когда они не выражены вслух, это, скорее всего, ерунда, но все равно стремно, лучше не думать.
- А я помню! - сказал Муса. - Пойдемте с нами, святые люди, ворота без очереди пройдете!
Эйс дернул брата за рукав, дескать, пошли. Но брат застыл как столб и пялился на Мусу то ли как лягушка на стрекозу, то ли наоборот, как стрекоза на лягушку.
"Сейчас будет пророчить", понял Эйс. "Или проповедовать. Нет, скорее пророчить".
- Приветствие, - сказал Шоддом. - Должно быть приветствие.
- Зиг хайль, - сказал Муса и сделал приветственный жест по обычаю своей родины.
- Нет, не то, - помотал головой Шоддом. - Иначе. Ветка с листьями. Папоротник.
Эйс решил, что пророчество пора прекращать, не пойдет оно по кайфу.
- Эй, брат, ты что несешь? - сказал Эйс и дернул брата за рукав сильнее. - Какой к чертям папоротник в пустыне?
- Можно наломать пальмовых веток, - предложил Муса. - Они похожи.
- О да! - воскликнул Шоддом и улыбнулся во весь рот.
Выражение его лица стало глупым, он прислушался к чему-то из верхнего то ли нижнего мира, послушал-послушал, а потом вдруг сказал:
- Да иди ты на хер, не по нраву мне твое предложение.
Муса сделал благоговейный жест, поискал кого-то глазами, нашел, щелкнул пальцами. Нарисовался писец с вощеной дощечкой и стилом, приготовился записывать.
- Путь праведника исполнен сомнений и печали, - произнес Шоддом. - Ибо свершу над ними мщение яростное ибо я есть господь!
Поднял руку с отставленным указательным пальцем и ткнул этим пальцем в ничем не примечательное пустое место и было видно, что в этом пустом месте кроется нечто сверхъестественное.
- Кто есть господь? - переспросил писец. - Простите, я не расслышал.