Денег у Гаала почти не было, ему еще нужно где-то переночевать, с утра его ждет работа. Он попытался напустить на себя беззаботный вид:
— В хороший отель, пожалуйста.
На распорядителя это не произвело никакого впечатления.
— Они все хорошие, назовите хоть какой-нибудь.
— Ближайший, пожалуйста, — в отчаянии только и смог промямлить Гаал.
Распорядитель нажал кнопку. На полу появилась тонкая светящаяся линия. Она пролегла среди других более ярких и более тусклых разноцветных линий. В руки Гаалу впихнули жетон, испускавший слабое мерцание.
— Одна кредитка и двадцать мелочью, — буркнул распорядитель.
— Куда мне идти? — спросил Гаал и полез в карман за монетой.
— Следуйте по светящейся линии. Жетон будет мерцать, пока вы будете двигаться в правильном направлении.
Гаал осмотрелся и зашагал вперед. Сотни людей медленно двигались по огромному залу, каждый по своему маршруту, иногда задерживаясь в местах пересечения линий, чтобы разобраться в их переплетении и не сбиться в пути.
Его линия внезапно оборвалась. Человек, одетый в кричаще-яркую желто-голубую униформу из пластотекстиля, подхватил оба его чемодана.
— Прямая линия до «Луксора» — сказал он.
Это услышал тип, следивший за Гаалом. Слышал он и ответ Гаала: «Отлично!» и видел, как тот уселся в широкий с округлым носом аппарат.
Такси резко взмыло вверх. Гаал пораженно глядел сквозь круглое прозрачное окошко, наслаждаясь полетом по этому гигантскому сооружению; его руки сами собой крепко вцепились в спинку сиденья водителя. С высоты зал не выглядел таким уж огромным, а люди казались муравьями, бегущими кто куда без всякой цели. Вид из окна становился все меньше, постепенно отдаляясь.
Перед ними выросла стена. Она начиналась высоко в воздухе и тянулась куда-то вверх, теряясь из виду. В ней виднелось множество отверстий, оказавшихся тоннелями. Такси устремилось к одному из них. Гаал тщетно попытался сообразить, как водитель смог распознать именно это отверстие среди множества других.
Теперь они летели, с шумом рассекая воздух, в полной темноте, лишь время от времени прорезаемой огоньками светофоров.
Водитель сбросил скорость, Гаала по инерции потянуло вперед, а такси тем временем выскочило из тоннеля и опустилось на землю.
— Отель «Луксор», — объявил водитель, что, впрочем, и так было ясно. Он помог Гаалу достать чемоданы, деловито взял десятку на чай, усадил ожидавшего его пассажира, и такси опять взмыло в воздух.
И за все это время, с самой посадки корабля, Гаал не увидел ни кусочка неба над головой.
Трантор… В середине тринадцатого тысячелетия эта тенденция достигла своего апогея. Будучи центром, где на протяжении непрерывной череды сотен поколений находилось правительство Империи, и поскольку он был расположен в центральной части Галактики среди наиболее населенных и промышленно развитых планет этой системы, он не мог не стать своего рода ядром человеческой цивилизации, причем самым густонаселенным и богатым из всех известных Расе. Процесс урбанизации, непрерывно продолжавшийся на нем, в конце концов завершился, достигнув предела. Вся суша Трантора, 75 миллионов квадратных километров, была занята одним-единственным городом. Население, в период максимального увеличения своей численности, составляло более сорока миллиардов человек, и почти все они занимались управлением Империей, причем для выполнения этой задачи их не хватало. (Нельзя забывать о том, что невозможность должного управления Галактической Империей при вялом, лишенном инициативы правлении последних императоров стала одним из важных факторов, приведших к ее падению). Ежедневно караваны из десятков тысяч космических кораблей доставляли на Трантор продовольствие с двадцати восьми сельскохозяйственных планет.
Зависимость Трантора в снабжении продовольствием и, по сути дела, всеми предметами первой необходимости от других миров делала Трантор все более уязвимым в случае, если бы завоеватели прибегли к блокаде. В последнее тысячелетие существования Империи многочисленные и однообразные бунты заставляли сменявших друг друга императоров учитывать этот факт, и полиция Империи стала заниматься не только охраной кораблей, доставлявших предметы роскоши и деликатесы…
Гаал не знал, светит ли солнце, и поэтому не представлял себе — день на дворе или ночь. Спросить об этом ему было неловко. По-видимому, вся планета жила под металлической крышей. Считалось, что он только что позавтракал, но на многих планетах пользовались стандартной шкалой времени, вообще не принимавшей в расчет неудобные чередования ночи и дня.