Клайд был стар, но маяк - много старше. Поколения семьи Клайда зажигали сигнальный огонь в ночи. А когда наступал черед, смотритель передавал свою обязанность следующему по старшинству в семье - младшему брату или сыну. И так далее. Ключи от маячной башни Клайд получил от отца сорок семь лет назад и с того дня каждый вечер поднимался по каменным ступеням спиральной лестницы в фонарную комнату, чтобы зажечь лампу и послать световой луч в океан.
Клайд был последним смотрителем и единственным жителем острова, если не считать его коз, индюков, собаки да чаек с бакланами. Жена умерла пятнадцать лет назад, дочь, достигнув совершеннолетия, уехала с острова в большой мир, чтобы никогда не возвращаться. А сыновей у Клайда не было, да если б и были, передать свою должность Клайд теперь бы не смог. Некоторое время назад на остров приехала целая делегация важных чинов Морского министерства, и самый главный из них - начальник Департамента маяков - объявил Клайду, что необходимости в маяке больше нет. Технический прогресс шагнул так далеко, что корабли самостоятельно отыскивают нужный маршрут в самых опасных водах, зачастую обходясь даже без помощи собственных капитанов. Поэтому Морское министерство более не считает возможным тратить средства своего бюджета на содержание этого маяка, как и многих прочих. Это означало, что на остров больше не будут привозить топливо для генератора и не станут менять аккумуляторные батареи, срок службы которых истекал на следующий год.
Однако Клайд вовсе не должен ощущать себя брошенным и забытым. Во-первых, в знак признательности за неустанные труды на благо судоходства Министерство награждает Клайда почетной медалью. Эту медаль, величиной с десертную тарелку, под аплодисменты присутствующих начальник Департамента повесил ему на шею. Кроме того, Клайду назначена пенсия, на которую он сможет достойно жить, перебравшись на материк. А если Клайд все же решит остаться на острове, то ему будет предоставлена новая ответственная должность: директор Музея Последнего Маяка.
Но самым невероятным для Клайда стало известие, что его островок, не имеющий имени на картах (который лишь местные рыбаки называли Желтые Скалы), в память об исключительных заслугах нескольких поколений его семьи решением правительства получил официальное имя - Берег Клайда. Это было настолько неожиданно и приятно, что на лице смотрителя проступила сквозь густой загар краска волнения. Он даже забыл на некоторое время о предложении вступить в новую должность, а когда вспомнил и переспросил, ему охотно подтвердили: да, да, именно так, поскольку маяк Клайда - последний из действующих - решено сохранить как память о прошлых столетиях.
Клайд не хотел уходить со своего острова. Он не знал другого мира, не любил его и не умел в нем жить. Поэтому он немедленно с благодарностью согласился принять новую должность, только попросил уточнить: в самом ли деле зажигать маяк с заходом солнца больше не нужно?
Приезжие сдержанно засмеялись, и начальник Департамента подтвердил: все именно так, необходимости в ночном огне на острове больше нет.
А что же он скажет главному инспектору Гливе, который с крыши своего дома, стоящего на самом высоком городском холме, непременно увидит, что маяк не горит, смущенно, но настойчиво допытывался Клайд.
Главный инспектор Глива больше никогда не будет задавать таких вопросов, потому что он сам уже занимается совсем другими делами и вряд ли теперь когда-нибудь бросит хотя бы взгляд в сторону острова, терпеливо отвечали Клайду.
- Так, значит, уже сегодня маяк зажигать не нужно? - напрямую спросил Клайд.
- Ни сегодня, ни завтра, ни когда бы то ни было, - с легким нетерпением ответил главный из прибывших, которого понемногу начала раздражать непонятливость смотрителя. У Клайда было еще очень много вопросов, но задать он их не успел, потому что делегация уже садилась на свой красивый белый катер. Взбивая ослепительно белые буруны мощными винтами, катер отошел от причала, развернулся и исчез среди волн.
Клайд был очень добросовестным и ответственным работником. Приказы начальства подлежали неукоснительному исполнению, так было всегда, но теперь душа его протестовала против происходящего, и когда солнце зацепилось за край горизонта, ноги сами принесли Клайда в фонарную комнату, и, как ни странно, впервые за последние несколько лет подъем не показался ему утомительным. По сути, здесь ему нечего было делать: маяк давно уже зажигался снизу, из машинного отделения, простым поворотом рубильника. Клайд просто стоял и смотрел, вглядываясь в темнеющий горизонт.
Остров, на котором в незапамятные времена построили маяк, - просто клочок суши размером миля на полмили, вытянутый с востока на запад, на котором никогда не росло ни одного собственного деревца. Остров был домом для тысяч чаек и бакланов, строивших гнезда на обрывистом восточном берегу и яростно защищающих границы своей территории от чужаков, в число которых они включали и Клайда, и его коз. Северный берег был таким же диким нагромождением камней, на южной стороне острова скалы плавно опускались к галечному пляжу, а на западной оконечности, в единственном пригодном месте - крохотном подобии бухты, - устроен причал, от которого к маяку поднималась извилистая тропинка.
Деревья на острове появились лишь около ста лет назад, и было их совсем немного. Прадед Клайда неустанно курсировал в своей лодке между материком и островом, доставляя мешки с плодородной землей, которую рассыпал в защищенной от ветров ложбине чуть ниже маячных строений. Щедро сдобренная гуано, которого на острове накопилось в огромных количествах, почва Большой земли благодарно приняла и взрастила саженцы виноградной лозы и плодовых деревьев. Фруктовый сад, как и разбитый здесь же огород, были невелики, но крохотную колонию острова, состоящую из смотрителя и его семьи, обеспечивали плодами в достатке.
К вечеру легкий ветер нагнал облака, и наступающая темнота быстро перемешала море и беззвездные небеса в единую черную сущность, не имевшую ни протяженности, ни границ. Единственными ориентирами в этой бесконечности оставались лишь мерцающие далеко на западе огни порта и города да легкий шум набегающих на берег волн.
Клайд постоял еще немного, вглядываясь в сторону материка, и принялся медленно спускаться, задерживаясь на каждой ступеньке. Ему казалось, что силы разом оставили его, он чувствовал себя немощным и беспомощным.
На своем острове Клайд не испытывал нужды ни в чем. Крохотный, но никогда не иссякающий источник снабжал пресной водой людей, домашнюю птицу и небольшое стадо коз, которое целыми днями паслось на склонах, поросших жесткой травой и низким, цепким кустарником. Море давало рыбу, моллюсков и даже топливо для очага - плавник, выброшенный на пляж течениями и ветрами. Кроме того, на самой высокой точке острова, там, где ветра не унимались почти никогда, крутился ветряк, круглый год снабжающий дом Клайда светом. Ветряк здесь поставили лет десять назад конечно же не для удобства смотрителя, а как резервный источник энергии для подпитки аккумуляторных батарей на случай, если штормы надолго прервут сообщение с материком и на маяке закончится горючее для генератора. Впрочем, теперь это уже не важно.
Следующий день прошел как обычно - он был таким же, как любой из предыдущих месяц и год назад. За ним последовал еще один и еще… Клайд собирал и складывал в сарай плавник, поливал сад и огород, подкашивал траву на огороженном от коз участке, заготавливая пропитание для стада в холодные зимние месяцы; выходил в море проверить сети и устричные кошельки. Лишь одно происходило в нынешней жизни Клайда иначе: он уже не прикасался к рубильнику маяка с заходом солнца. И всякий раз в эти минуты на границе дня и ночи на него накатывало щемящее чувство беспокойства и одиночества. Дни текли, а острота этого чувства сохранялась неизменной, как и многолетняя привычка просыпаться дважды за ночь в строго определенное время, дабы убедиться в исправности работы маячных механизмов и устройств. Клайд просыпался, механически садился на постели, тут же укладывался, вспоминая, что теперь это уже не нужно, а через несколько часов просыпался вновь…
Однажды прогулочный морской катер привез на остров десятка четыре туристов. В сопровождении собаки Клайда, страшно обрадовавшейся гостям, они немного побродили по тропинкам поблизости от маяка, не рискуя углубляться в колючие заросли, поочередно забрались на башню, поснимались на фоне морских горизонтов, брезгливо заглянули в машинное отделение и аккумуляторный зал и выслушали разъяснения смотрителя. Обычно молчаливый, немногословный Клайд к собственному удивлению обнаружил, что готов рассказывать о маяке очень долго. Он вдохновенно повествовал о мощных, тысячесильных лампах, свет которых корабли могли видеть за десятки миль сквозь штормы и ночной мрак, о могучей конструкции каменной башни, выдержавшей за сотни лет не только самые страшные ураганы, но и землетрясения, которые дважды за историю существования маяка разрушали город и порт.
Клайд говорил, не замечая, что интерес на лицах посетителей постепенно сменяется равнодушием и скукой, и остановился, лишь когда сопровождавший туристов гид тронул его за плечо, давая понять, что господам отдыхающим пора возвращаться на судно. На прощание одна юная парочка пожелала сфотографироваться у маяка вместе со смотрителем. Преодолевая внутреннее сопротивление, он не стал возражать и даже изобразил в кадре нечто вроде улыбки.
Потом они уехали. Клайд смотрел вслед уходящему катеру без сожаления. Все эти ярко одетые, шумные люди были на острове чужими. Только собака была разочарована: гости совсем с ней не играли. Однако в тот день визиты не закончились. Ближе к вечеру у причала ошвартовалась лодка, которая доставляла на остров припасы - муку, соль, сахар, горючее для генератора и прочие незатейливые товары, которые изредка заказывал Клайд. Хозяин лодки - Горо - почти ровесник Клайда, они знали друг друга не один десяток лет. Горо сообщил, что теперь будет приезжать не каждую неделю, как раньше, а только раз в месяц: Морское министерство, оплачивающее рейсы, в целях экономии сократило финансирование.
Клайд лишь печально пожал плечами. Припасы ему можно было завозить хоть раз в полгода. Но к еженедельным визитам Горо он привык, радуясь возможности перекинуться с ним несколькими словами да узнать о новостях большого мира. Видимо, Горо испытывал похожие чувства, потому что сегодня он не торопился отправляться в обратный путь. Они пошли в дом Клайда и за беседой распили пару бутылочек вина из запасов смотрителя. Говорили о том, какую ошибку совершает Морское министерство, закрывая маяки и надеясь только на хваленую новую технику, которая вряд ли сумеет заменить огонь в ночи - последнюю надежду кораблей пройти невредимыми мимо рифов и мелей и достичь суши.
- У них обязательно что-нибудь поломается, - упрямо твердил Горо, - у них все рано или поздно идет не так. Ты слышал, что где-то на севере такие же придурки выпустили из лабораторий на свободу какой-то вирус, с которым никак не могут справиться?