- Ничего не понимаю... - снова повторил я. - А ты?
- А я в составе небольшой десантной группы тренировал дальнозоркость на соседнем судне, - снова улыбнулся он, и театрально сдул несуществующую пылинку со своего плеча. - Потом прилетело подкрепление, которое нас вызволило оттуда.
- Значит, ты тоже счастливчик.
- Это даже не обсуждается! Я тоже здесь буду неделю... Если, конечно, Тау не оставит дольше.
- А может? - спросил я. Отдохнуть недельку в здравнице я был не против, но застрять тут надолго не входило в мои планы.
- Он тут самый главный.
Я осмотрелся по сторонам. Знакомые уже синие колючие покрывала на металлических кроватях и потертые красные ковровые дорожки уюта не создавали, но веселенькие занавески, цветы в кадках и граммофон в углу, а так же льющийся в окна яркий солнечный свет сглаживали этот эффект.
- А где мой меч? - спохватился я.
- Это же здравница!
- Но ты же вооружен! - возмутился я, ткнув пальцем в висящие за его спиной лук и колчан со стрелами. - Почему у меня снова отобрали оружие?
- Его вернут, не истери, герой. Сразу же, как только удостоверятся, что ты не бился сильно головой об угол и способен отвечать за свои поступки.
Я недовольно откинулся на подушку. Империя фактически находилась в состоянии войны с Лигой, и даже в самой глубине Имперских территорий нельзя было чувствовать себя в безопасности. Угроза вторжения сохранялась всегда, не говоря уже о лигийских шпионах и диверсантах, которые даже сейчас могли находиться рядом. В мире, где азы военного искусства познаются с самого детства, остаться невооруженным казалось немыслимым.
- Кормить нас будут? - проворчал я, вдруг осознав, что зверски голоден.
- Обед через два часа, - ответил Орел. - И, кажется, тебя еще врач осмотреть должен.
- Лучше хлеб с водой, чем баночка с анализами. Чего на меня смотреть? Все со мной нормально... И вообще, я гулять хочу, - сказал я, надеясь раздобыть где-нибудь меч или топор, без которых ощущал себя слабым. А слабым я быть не люблю.
- Я уже ознакомился с достопримечательностями, ничего тут интересного нет, разве что в речке искупаться сходить..., но тебе еще рано, - ответил Орел.
- Что значит - рано? Не собираюсь я тут валяться, - заупрямился я, поднявшись с кровати. - Пошли, давай!
- Ну иди, - хмыкнул Кузьма, не двинувшись с места.
На улицу меня не выпустили. Может быть к хорошенькой медсестричке из регистратуры я бы и нашел подход, но стоявший на входе орк-медбрат не располагал к душевным беседам. Я потоптался в холле, прикидывая, что бы такого очень правдивого соврать, но в голову ничего не шло. Орк не сводил с меня подозрительного взгляда своих маленьких глазок и мне пришлось сделать вид, что я чрезвычайно интересуюсь развешенной на стенах информацией - симптомами гриппа и графиком уборки помещений. После того, как я узнал все досконально о гриппе и выучил на зубок расписание мытья полов, мне ничего не оставалось, как вернуться в палату.
- Как погода? - ехидно спросил Кузьма. Сам он растянулся на кровати поверх одела и читал журнал.
- Прекрасно.
Я плюхнулся на койку прямо в обуви и уставился в окно. Очень хотелось на свежий воздух - там, сквозь зеленые кроны высоких деревьев, на клумбы и газоны проливались солнечные лучи, заливисто щебетали птицы и было слышно журчание воды: то ли фонтан, то ли та самая река, в которой хотел искупаться Орел.