У стены из толстого стекла стояли двое мужчин.
— Ты сможешь летать, — говорил Светцу шеф, тучный и краснолицый. — Пока ты лежал в больнице, мы усовершенствовали конструкцию малой камеры расширения. Ты имеешь возможность зависать в воздухе и нестись со скоростью пятьдесят миль в час. Можешь задать высоту и включить автоматический режим полета. Стены камеры сделаны прозрачными — у тебя будет круговой обзор.
По другую сторону стены бесновалось существо в тридцать футов длиной, с крыльями, как у летучей мыши. В остальном оно было похоже на худую ящерицу. Оно вопило и скребло по стеклу ужасными когтями. На стене висела табличка:
— Он тебя не достанет, — сказал Ра Чен.
— Да, сэр. — Светц стоял, обхватив плечи руками, как будто ему было холодно. Его посылали за самым крупным животным всех времен, а Светц боялся животных.
— Ради науки! Чего ты боишься, Светц? Это всего лишь большая рыбина.
— Да, сэр. То же самое вы говорили о чудище Джила. Вы сказали: всего лишь древняя ящерица.
— В нашем распоряжении была только картинка из детской книжки. Откуда мы могли знать, что ящерица окажется такой огромной?
Монстр за стеклом попятился назад, сделал глубокий вдох, прицелился — и выпустил из ноздрей фонтан оранжево-желтого пламени.
Светц вскрикнул и отскочил в сторону.
— Он не прожжет стекло, — успокоил Ра Чен.
Светц взял себя в руки. Он был тонок в кости, худощав, с бледной кожей, светло-голубыми и тонкими пепельными волосами.
— Откуда мы знали, что ящерица огнедышащая? — передразнил он. — Эта тварь чуть не сожгла меня. Я четыре месяца провалялся в больнице. А самое ужасное: чем больше я на нее смотрю, тем меньше вижу сходства с рисунком. Может, я привез какое-то другое животное?
— Какая разница, Светц? Главное то, что оно понравилось Генеральному Секретарю.
— Да, сэр. Кстати, о Генеральном Секретаре. Зачем ему кашалот? У него уже есть конь, чудище Джила…
— Это трудно объяснить, — поморщился Ра Чен. — Дворцовая политика интриги. Вот сейчас, Светц, во Дворце Объединенных Наций действует несколько десятков заговоров, находящихся на различных стадиях развития. Все они направлены на то, чтобы привлечь внимание Генерального Секретаря и удержать его. А удержать его внимание непросто.
Светц кивнул. Этот недостаток Генерального Секретаря был широко известен. Семья, правившая Объединенными Нациями на протяжении семисот лет, постепенно выродилась. Генеральному Секретарю было двадцать восемь лет. Он был счастливым человеком: любил животных, цветы, картинки и людей, при виде фотоснимков планет и сложных звездных систем в восторге хлопал в ладоши и визжал. Разумеется, Институт Космических Исследований был широко представлен в правительстве. А еще Генеральный Секретарь любил вымерших животных.
— Когда все это дошло до меня, Генеральный Секретарь хотел иметь бронтозавра. Мы не сумели бы его достать, у нас нет возможности запустить камеру расширения так далеко в прошлое.
— И вы решили вместо бронтозавра привезти кашалота?
— Да. Переубедить Генерального Секретаря было нелегко. Кашалоты вымерли так давно, что не осталось даже изображений. Я показал Генеральному Секретарю хрустальную фигурку из Бюро Археологии — ее взяли в музее стекла в Штейбене, Библию и соответствующую статью Энциклопедического словаря. Мне удалось доказать, что кашалот и Левиафан одно и то же.
— Это не совсем верно, потому что Светц читал Библию в кратком изложении в компьютерной редакции. По его мнению, сокращение искалечило сюжет. Именем Левиафан можно назвать любое большое бедствие, даже стаю саранчи.
— Слава науке, я говорил с Генеральным Секретарем без тебя. О том, что такое Левиафан, можно долго спорить. Одним словом, я обещал Генеральному Секретарю, что у него будет самое большое животное из обитавших на Земле. Все книги подтверждают, что это кашалот. Еще в первом столетии доатомной эры в океанах было полно кашалотов. Тебе не составит труда поймать одного из них.