Сели на коней, поехали дальше: оратая лошадка рысью идет, а Вольги конь вскачь едва за ней поспевает, а как прибавила кобылка соловая шагу, и совсем отстал конь Вольги, от усталости спотыкается.
Стал Вольга на коня покрикивать; просит:
— Подожди меня, оратаюшка.
Придержал оратай свою лошадку; Вольга и говорит:
— Что за добрая у тебя лошадка, оратаюшка! Кабы была она не кобылкой, а конем — пятьсот рублей за нее дать можно.
— Как бы не так! — отвечает оратай, — взял я эту лошадку маленьким жеребчиком — тогда за нее пятьсот рублей заплатил; а если б была она коньком — и цены бы ей не было!
Стал спрашивать Вольга, как зовут оратая по имени, величают по отечеству.
Говорит оратай:
— Пройдет лето, напашу я ржи, в скирды сложу, домой свезу, вымолочу; пива наварю, гостей назову; станут мужички зазывать меня, величать: здравствуй, молодой Микулушка Селянинович!
Приехали Вольга с Микулушкой в Ореховец, Гурчевец да Крестьяновец. Как увидели жители богатырей, намостили мосты гнилые через реки; поехала дружинушка Вольги — мосты под ней развалились; добрые молодцы в воду попадали.
Ударили тут Вольга с Микулушкой коней своих. Взвились кони, как стрелы, через реку вихрем перелетели. Расправились богатыри с изменниками по-своему: не будут другой раз в спор вступать с добрыми молодцами могучими!
А на возвратном пути заехал Вольга с дружиною к Микулушке на богатый пир.
Ласково приняли молодого богатыря красавицы, дочери Микулы Селяниновича: напоили, накормили досыта, ласковым словом проводили и встретили; гусляры-певцы на пиру богатырские подвиги в песнях славили. И пировали, гуляли добрые молодцы три дня и три ночи в гостях у Микулушки.
Силен и могуч богатырь Святогор; не только нет на свете такого человека, который бы с ним на бой вышел, сам Святогор не может совладать со своей силушкой; тяжело ему носить ее в себе, чувствует, как силушка по жилам его бьется, переливается. Вырос Святогор выше лесу стоячего, выпрямится — достает до облака ходячего; земля колеблется под его богатырскими шагами, пойдет по берегу — моря из берегов выливаются. Только и держат еще на себе богатыря Святых гор утесы каменные; они одни как-никак выносят на себе его мощь богатырскую.
Выехал однажды Святогор в раздолье — чистое поле и видит: идет впереди него мужичок прохожий небольшой, невидный, идет — не торопится, на плечах несет сумочку переметную.
Едет Святогор час, другой; шибко конь богатырский поскакивает, бежит то вскачь, то рысью, а все не может догнать прохожего.
— Постой немножко, — кричит Святогор мужичку вдогонку, — что за диво: еду, еду, а догнать тебя не могу!
Снял прохожий с плеч сумочку переметную, положил ее на землю и приостановился.
Подъехал Святогор, спрашивает:
— А что лежит у тебя в сумочке?
— Подними, сам узнаешь, — отвечает прохожий.
Стал Святогор поднимать сумочку — а сумочка не шевельнется, с земли не тронется, сколько ни старается над ней богатырь.