— Идите сюда.
Серые подмосковные домишки, щербатые заборчики, голые яблони, редкая ворона пересекает воздушное пространство поселка. По шоссе сплошным потоком прут фуры, такое впечатление, что они стоят гудящей стеной.
— Смотрите.
Он сунул тростью в сырой воздух, и порывом ветра старика качнуло как флюгер.
— Видите!
— Эту антенну?
За чахлой деревней начиналась почти перпендикулярно к гудящей трассе дорога кое-как обозначенная редкими, голыми деревьями, поблескивающая дорогим асфальтовым покрытием. Она аккуратно перемахивала через невидимую за ивняками речку и огибала холм, очень равномерно поросший высокими, неестественно стройными соснами. Из сосновой толщи поднималось на приличную высоту, метров на шестьдесят-пятьдесят, решетчатое четырехугольное сооружение со стороной сантиметров в сорок, а на верху прилеплена была круглая блямба вроде телевизионной тарелки, но коричневого, военного цвета.
Я ничего не понял, а Ипполит Игнатьевич закричал.
— Это же Кувакино!
— Ну?
Мимо пронеслась очередная фура, обдавая тяжелым выхлопом, и снося своим ревом речь старика. Он закричал мне почти в ухо:
— Анну Ивановну сбили здесь, вот, на этом самом песке сразу почти за остановкой. Мы приехали из Клякино. На автобусе. Специально сюда в Кувакино, чтобы посетить. Мы полгода посещаем подмосковные известные усадьбы. Многие заброшены, но все равно интересно.
— Ну и что, это не запрещено. — Сказала Майка куда-то в сторону, явно не умея проникнуться настоящим интересом к происходящему.
— Я сразу узнал это место. — Торжественно сказал Ипполит Игнатьевич, после того как проползла мимо очередная автомобильная громадина.
Мне было холодно на нечистом здешнем ветру, истерические лучи голого мартовского солнца разбудили мою неврастению, бессмысленность происходящего становилась трудно переносимой, хотя ситуация, если разобраться, была в мою пользу: старик пусть себе безумствует, зато девочка выгуливается, и время идет.
— Я там работал. Я там работал много лет.
Ах, вот оно что.
— Кем? — Спросила Майка.
Старик поглядел на нее неприязненно, словно вдруг обнаружил в ней источник каких-то дополнительных неприятностей. Да, а я вот так целыми субботами.
— Это, ну, закрытая информация, девочка.
Ну-ну.
Девочка показала старику язык, но он не заметил.