— Ну вспоминай, Рыжиков, — Нина Васильевна нацепила на нос очки и внимательно посмотрела на меня. — Какие же самые крупные пустыни Земли?
— Не помню! — промямлил я и пожал плечами.
— Ты учил? — строго спросила учительница.
— Учи-ил, — с тоской протянул я. Хотя на самом деле, конечно же, ничего не делал. Просто было стыдно признаться в этом.
Через минуту я уже сидел за партой с двойкой в дневнике.
— Теперь ты тоже должен двойку получить! — прошептал я Пашке. — Чтобы всё по-честному было, как у самураев. Раз у меня двойка, то и у тебя должна быть.
— Меня отец за двойку убьёт, — простонал Пашка. — Он мне обещал новый велосипед купить, но если я двойку принесу, то не видать мне велика как своих ушей.
— Эх, ты! — пробурчал я. — Тоже мне самурай! Испугался первых же трудностей.
— Это в последний раз! — пообещал друг. — Больше не подведу.
— Ну ладно, — оттаял я. — Смотри не обмани. Самураи так не поступают.
Вечером меня, конечно, наказали — я был вынужден сидеть дома. Все ребята пошли гулять на улицу и устроили турнир по футболу. Наш двор играл против соседнего, и я должен был стоять на воротах. Обидно было до слёз.
— Учил бы уроки — сейчас бы гулял, как твои друзья, — разворачивая газету, назидательно сказал папа.
— Пашка тоже дома сидит, — сказал я уверенно.
— Он что, тоже двойку получил? — удивился отец.
— Нет, — честно признался я.
— Так за что же он наказан? — снимая с носа очки, поинтересовался папа.
— Он не наказан. Он самурай! — объяснил я.
— Кто-кто? — спросила мама, оторвавшись от вязания.
— Самурай! — повторил я. — Понимаешь, в Японии были такие благородные воины. Они всё делали вместе. И если один из них попадал в беду, другой обязательно должен был прийти ему на помощь.
— Значит, Павлик из солидарности с тобой гулять не выходит? — догадался папа.
— Всё верно, — кивнул я. — Мне поставили двойку, и он, так же как и я, обязан сидеть дома.
— А разве это не Паша во дворе бегает? — улыбнулась мама, выглядывая в окно.