— Вот вам чашка, — сказала бабушка. — Садитесь с нами чай пить. А вот пирожки с капустой. Любите?
— Люблю, — кивнул вор. — Только вы отвернитесь, когда я пирожки стану красть.
— А зачем их красть? — удивились мы. — Просто так берите.
— Просто так у меня, наверное, не получится, — засомневался вор.
Он протянул руку к тарелке с пирожками. Рука дрогнула. Мы затаили дыхание. Вор зажмурился и взял наконец пирожок.
Мы захлопали.
— Полуфилось! — радовался вор, жуя пирожок.
— Нашёлся! — ликовал папа, обнаружив в портфеле годовой отчёт.
— Не болит! — кричал я, трогая горло.
Я выздоровел. Папу вновь приняли на работу. А бывший вор продаёт у метро пирожки с капустой. Не такие, конечно, как печёт наша бабушка, но ничего. Есть можно. Я сам пробовал.
Ольга Алексеевна открыла классный журнал, и стало слышно, как этажом выше бухает в спортзале баскетбольный мяч.
— Меня сейчас вызовет, по глазам вижу, — шепнул Юрка.
— Скоро звонок, — попытался я его успокоить.
— Нет, вызовет, по глазам вижу.
— К доске пойдет Костиков, — объявила Ольга Алексеевна.
Толстый Шура Костиков неуклюже выбрался из-за парты и, шаркая, побрел между рядами.
— Не учил, по ушам вижу, — огорчился Юрка.
Костиков стоял у доски, опустив голову.
— Учил? — спросила Ольга Алексеевна.
Костиков молчал, переминаясь с ноги на ногу. Его большие розовые уши стремительно краснели.
— Садись, Костиков, — вздохнула Ольга Алексеевна. — Двойка.
— Не в духе она сегодня. Ой не в духе! — зашептал Юрка. — По помаде вижу.