— Я расскажу тебе нечто поистине страшное, — сказала я. — Я ускользнула из дома без разрешения. Мне здесь быть не положено.
Сэралинн положила чизбургер.
— Лиза, тебе что, пришлось уходить тайком? Сейчас же вечер пятницы. Почему твои предки не хотят тебя отпускать?
— Потому что оба с придурью, — буркнула я. — Мне сейчас полагается сидеть у себя в комнате, строча благодарности тем, кто прислал мне подарки на шестнадцатилетие. Будто это не может подождать до завтра. Родичи меня за ребенка держат.
Айзек вытащил из своего чизбургера огурец и засунул в рот.
— Вот бы мои родаки так ко мне относились, — пробурчал он.
— Это почему? — спросила я.
— Они будто не в курсе, что я вообще существую. Никто не скажет «Куда ты идешь, Айзек?», или «Чем занимаешься? Как дела?» Все, что их заботит — это счет в гольфе да приятели по загородному клубу.
— Везет же некоторым, — сказала я. — А мои мне продыху не дают.
Я подняла глаза на дверь ресторана и испуганно вскрикнула:
— Видите, о чем я?
В дверях стоял мой отец в расстегнутой синей толстовке, из-под которой виднелась футболка с эмблемой «Кливлендских Индейцев». Растрепанные каштановые волосы торчали во все стороны непослушными вихрами. Его глаза обшаривали ресторан, пока, наконец, не остановились на мне. Тяжелым шагом он прошествовал мимо группки девушек, дожидавшихся за столиком своего заказа, направляясь к нашей кабинке.
— Папа, ты что тут делаешь?
На мой крик повернулось несколько голов.
Папа был высокий и привлекательный, с рыжевато-каштановыми волосами и голубыми глазами на загорелом лице. Мама говорила, что формой скул и суровым лицом он напоминает Клинта Иствуда в молодости.
Я скорее пошла в маму. Ее родители приехали из Дании. Мы обе светловолосые, белокожие, высокие и худощавые.
Не дойдя до кабинки нескольких футов, папа остановился. Руки он сжимал в кулаки. Нет, к насилию он не склонен, просто всегда так делает на нервной почве. На его щеках пятнами рдел сердитый румянец.
— Лиза, ты обещала сидеть дома, — произнес он, не сводя с меня голубых глаз. Думаю, он даже не заметил, что со мною есть кто-то еще.
У меня заколотилось сердце.
Пожалуйста, только не позорь меня перед новыми друзьями…
— Пошли, — скомандовал папа, жестом веля мне встать. — Мама с Морти ждут в машине.
Мне хотелось завопить. Но я заставила себя говорить спокойно.