Я там уже был года 2 или 3 назад, прошел всю бумажную мутотень, сдал анализы и так далее, и они повели меня вниз по лестнице, 4 пролета вниз, и там становилось все холоднее и холоднее, а полы покрывала пленка крови, зеленые полы, зеленые стены. мне объяснили, что нужно делать, — нажимать кнопку, и тогда через дыру в стене раздается грохот, будто защитники на поле столкнулись, или слон в капкан попал, и оно выползает — что–то дохлое, причем его много, кровавое, и он мне показал: берешь и кидаешь на грузовик, а потом опять кнопку нажимаешь, и выползает другой, а потом ушел. только он скрылся, я снял с себя робу, каску, сапоги (на 3 размера меньше выдали), поднялся по лестнице и свалил оттуда. а теперь вот вернулся — снова застрял.
— Староват ты для такой работы.
— Хочу немного подкачаться, мне нужна тяжелая работа, хорошая трудная работа, соврал я.
— А справишься?
— Сплошные мускулы. я раньше на ринге дрался, с самыми лучшими.
— Вот как?
— Ага.
— Ммм, по лицу видать. должно быть, круто приходилось.
Да что там лицо. у меня были быстрые руки. и до сих пор быстрые. надо было хоть что–то ловить, чтоб хорошо смотрелось.
— Я слежу за боксом. что–то твоего имени не припоминаю.
— Я под другим дрался — Пацан Звездная Пыль.
— Пацан Звездная Пыль? Не помню я Пацана Звездную Пыль.
— Я дрался в Южной Америке, в Африке, в Европе, на островах. в глуши, в общем. поэтому у меня в трудовой такие пробелы — не люблю писать «боксер», потому что люди думают, я или шучу, или вру. просто оставляю пробелы и ну его на хер.
— Ладно, приходи на медкомиссию. в 9:30 завтра утром, определим тебя на работу. говоришь, потяжелее хочешь?
— Ну, если у вас что–нибудь другое есть…
— Нет, сейчас нету. знаешь, тебе на вид уже полтинник. прямо не знаю, правильно ли я поступаю. нам тут не нравится, когда такие люди, как ты, наше время тратят.
— Я не люди — я Пацан Звездная Пыль.
— Ладно, пацан, рассмеялся он, РАБОТУ мы тебе дадим!
Мне не понравилось, как он это сказал.
2 дня спустя я через проходную вошел в деревянный сарай, где показал какому–то старику свой квиток, на котором стояло мое имя: Генри Чарльз Буковски–мл., и он отправил меня к погрузочной платформе — я должен был найти там Турмана. Я пошел. на деревянной скамейке сидели в ряд мужики — они посмотрели на меня так, будто я гомосексуалист или инвалид в коляске.
Я же взглянул на них с тем, что в моем воображении было легким презрением, и протянул со своей самой лучшей трущобной интонацией:
— Где тут Турман? мне сказали его найти.