— У нас тут цепочка!
— Лады, командир.
Я вышел вперед него. меня уже поджидал следующий бычок. всякий раз, загружая себе на плечи следующего, я был уверен, что он последний, с которым мне справиться, но я все время повторял
— Еще один
— Один — и всё
— А потом
— Бросаю.
— На
— Хуй.
они ведь ждут, чтобы я все бросил, я читал это по глазам, по улыбкам, когда они думали, что я не вижу. мне не хотелось дарить им победу. я пошел за следующим бычком. Игрок до последнего вздоха, до последнего рывка некогда блиставшего игрока — я кинулся на мясо.
Прошло 2 часа, когда кто–то завопил ПЕРЕРЫВ.
Я не умер. отдохну минут десять, кофейку выпью, и меня им уже отсюда не выкинуть. следом за ними я зашагал к подъехавшему обеденному киоску. я видел, как в ночи от бачка с кофе поднимается пар; видел пончики, сигареты, бисквиты и бутерброды под яркими электрическими лампочками.
— ЭЙ, ТЫ!
Кричал Чарли. Чарли, как и я.
— Чего, Чарли?
— Пока на перерыв не ушел, залезь–ка в тот грузовик, выведи его отсюда и поставь к рампе 18.
Мы его только что загрузили, этот грузовик в полквартала длиной. Рампа 18 находилась на другой стороне грузового двора.
Дверцу открыть мне удалось, залезть в кабину — тоже. внутри раскинулось мягкое кожаное сиденье, такое славное, что я сразу понял — если не дать ему бой, то я тут мгновенно закемарю. Грузовики водить я не умел. я глянул вниз: полдюжины сцеплений, тормозов, педалей и прочего. Я повернул ключ — машина все–таки завелась. потыкал в педали, подергал сцепления, пока грузовик не покатился, и повел его через весь двор к рампе 18, все время думая — когда я вернусь, тележка с обедом уже уедет. а для меня это трагедия, просто трагедия. Я припарковал грузовик, заглушил мотор и еще минутку посидел, впитывая добрую мягкость кожаного сиденья. потом открыл дверцу и вылез. промахнулся мимо ступеньки, или что там должно было торчать, и шлепнулся наземь вместе со всей этой окровавленной робой и в бога душу мать каской, как подстреленный. больно не было, я ничего не почувствовал. Поднялся я как раз в ту минуту, когда киоск выезжал за ворота и сворачивал на дорогу. я увидел, как они возвращаются к рампе, хохоча и закуривая.
Я снял сапоги, снял робу, каску и направился ко времянке у центрального входа, швырнул робу, каску и сапоги на стойку. старик взглянул на меня:
— Как? бросаешь такую ХОРОШУЮ работу?
— Скажи им, чтоб переслали мне чек за 2 часа по почте или засунули его себе в жопу, мне по фиг!
Я вышел наружу. перешел через дорогу в мексиканский бар, выпил там пива и поймал автобус до дому. Всеамериканский школьный двор снова меня выставил.