— Стиптия, — помог Грийк.
— Н-да, верно, — согласился Тини. — Мой фамильный деревенский дом.
— Красивая небольшая деревушка, — мечтательно произнес Грийк, — которая размустилась межу скал и гор.
— Один мой дед был деревенским кузнецом, — сказал остальным Тини, и в голосе слышалась гордость за семью. — А другой… — и снова он потерялся.
Почесав свой широкий лоб, он спросил у Грийка:
— Грийк? Кем был мой второй дедушка? Ты никогда не рассказывал мне.
— О, ню, — начал Грийк. — Это было так давно.
— Да, но чем он занимался до отъезда в США? Один был кузнецом в деревне, а второй?
— Ню, — неохотно начал Грийк, — он был деревешкин дурак.
— О, — удивился Тини.
— Но только потому, — Грийк поспешил оправдать его, — что тат не было возможности в тот муленький месте. Не так как здесь.
— Н-да, это правда, — согласился Тини.
— И с твоей помощью было бы по-другой.
— Все, что от меня зависит, Грийк, ты знаешь это, — заверил Тини.
Дортмундер спросил:
— Тини? Так в чем проблема?
— Ну, проблема, — пояснил Тини, — в ООН.
Дортмундер поглощал информацию.
— Ты хочешь, чтобы мы пошли против ООН? Собравшаяся здесь пятерка?
— Нет, мы не имеем ничего против ООН, — ответил Тини с такой интонацией в голосе, как будто Дортмундер неудачно пошутил. — Мы должны разобраться с Вотскоэк…
Грийк снова издал гортанный рык.
— …но это нечто совершенно иное.