Иванов воспрянул духом. «Вам повезло, — продолжил продавец. — Пару дней назад мы взяли у одного перекупщика несколько пистолетов с глушителями. Прошлый век, конечно, но, учитывая специфику нашей торговой системы, вам это будет стоить…» — «Неважно. Я беру».
Лишь минут через пять, когда Иванов дрожащими пальцами ласкал старую добрую сталь, до него вдруг дошел смысл услышанного. «Вы сказали — перекупщик? Как он выглядел?..»
— …угадайте с трех раз, кого он мне описал?
Бросив пистолет на прилавке, Иванов опрометью кинулся прочь. Сшибая прохожих, он бежал неведомо куда по грязным улочкам Причала, а из-за углов, из окон и подворотен хищно скалились в улыбке призраки коробейников с поясками, пакетиками, ножичками, конфетками, пистолетиками, и все, как один — с физиономией Петрова. А в голове набатом громыхало: карма! Карма! Карма!!!
Лишь на окраине городка, задохнувшись и оступившись, коммивояжер пришел в себя.
— …что-то оборвалось внутри. Морок последних дней отступил, и я со всей отчетливостью осознал: все возможное сделано. От судьбы не уйдешь. Представьте себе, стало легче. И еще — стало стыдно. Я отправился в гостиницу, опасаясь уже только одного: что этот удушливый, унизительный, отвратительный страх, который изо дня в день методично превращал меня в животное, отдохнет и вернется, и я опять сломаюсь под его нажимом… Твердым шагом, мысленно распевая «омммм», я вошел в свой номер. Сосед, разумеется, торчал дома — а куда бы он делся, без денег и с подпиской о невыезде? Я торопливо кивнул вместо приветствия и сообщил: «Покупаю у вас весь товар». — «Весь?!» — изумился Петров. — «Весь», — подтвердил я, и выложил на стол тысячу галактов…
Коробейник прослезился: «Сэр, мое барахло не стоит и десятой доли этих денег!» Но коммивояжеру было уже не до того. Он смотрел вдаль, в нежное, щемящее оранжевое небо Причала, в туманный горизонт, и думал: в сущности, все не так уж плохо. Жизнь вечна, и много приятнее уходить во цвете лет, здоровым, сильным и элегантным, покуривая и улыбаясь, нежели коптить старческим дыханием и без того затхлый воздух дома престарелых, умоляя смерть придти поскорее, потому что у самого решительности не хватит форсировать процесс…
Петров еще с полчаса тарахтел о том, о сем. О маленьком своем деле, которое теперь получится открыть, и от здешних властей отмазаться денег хватит, а может, даже домик купить в пригороде Причала-Соль-7, и Маха обрадуется — они смогут жить вместе, как люди, и вообще… Наконец, бывший коробейник, рассыпаясь в благодарностях, ушел.
А Иванов поставил сумку с товаром посреди номера, устало опустился в кресло и отрешенно подумал, будто о постороннем: интересно, что произойдет на сей раз? Задушат, отравят, пристрелят? А может, у этого незаконного торговца оружием где-нибудь на дне баула завалялась мина с часовым механизмом, и через три дня она каааак…
Рассказчик умолк и погрузился в себя.
— Ну, и?.. — окликнул его господин Сидоров.
— Ну — и, — усмехнулся бывший коммивояжер. — С тех пор прошло несколько лет. Я, как видите, жив. Разорился. Готовлюсь помереть с голоду. А сказать вам, что случилось с моим бывшим соседом по номеру?
— ?
— Убили. На третий день, на Причале-Соль-7, куда он полетел открывать свое дело. Кто-то заметил, что у него при себе большая сумма наличных. Из-за этой моей тысячи галактов повели и убили. Вот так. Неизвестно, кому из нас повезло больше. Мне и по сей день иной раз кажется — лучше бы рванула тогда эта чертова сумка… эх. Судьба, извиняюсь за выражение… Ладно, пора мне. Спасибо за обед, добрый человек. Может, я вам какой-нибудь сувенир подарю?
— Да нет, не нужно. Бог в помощь!
Иванов покачал головой, демонстрируя сомнение в вышеуказанной помощи, и пошел к выходу из кафе.
— Эй, дружище! — внезапно окликнул его господин Сидоров. — Подожди! Иди-ка сюда. Слушай, понравился ты мне. Подарок хочу тебе сделать. Не смущайся, для меня это жест необременительный… Вот, — он вытащил из кармана портмоне, порылся там и извлек на свет божий две бумажки: одну — маленькую-темненькую, вторую — внушительную, с тисненой золотой каймой. — Билет на Рай-Соль-Магнифико и путевка в пансионат на два месяца. Я тут голову ломаю, ищу способ от нее отделаться. Как мужик мужику: накладочка у меня вышла. На тот же курорт супруга неожиданно собралась, а я с подружкой лететь планировал. Веселенький получится отдых… Тебе-то этот вояж на пользу пойдет, здоровье поправишь. Трехразовое питание входит в стоимость путевки, медицинское обслуживание там на высоте… Держи!
— Сэр… — пробормотал Иванов севшим голосом. — Мне ж и отблагодарить-то вас нечем за такой подарок…
— Чепуха, — улыбнулся господин Сидоров. — Спасиба хватит. Или давай какой-нибудь сувенир.
— У меня только дешевка.
— Вот заладил: дешевка, отблагодарить… Ну, оставь мне весь саквояж, если не жалко. Горничным раздаривать буду. — Весь саквояж? — удивленно переспросил Иванов. На секунду задумался о чем-то, нахмурился, пристально посмотрел на благодетеля. Потом улыбнулся, махнул рукой:
— А! Семь бед — один ответ. Забирайте, коли не брезгуете.