Нет, ей совсем не хотелось быть ему чем-то обязанной! Она извернулась и высвободила руку:
— Честное слово, Николас, это, действительно, не так неотложно!
— Успокойся, Меган, я все равно должен еще кое с кем встретиться, и мне как раз по дороге…
Он не хотел ее обижать, однако Меган нахмурилась. Николас собрался было извиниться, но передумал: если эта бестактность убедит ее, что он не питает к ней прежних чувств, что ж — игра стоит свеч! Он поклялся самому себе, что никогда больше не откроет сердце для боли, и хотел, чтобы она поняла это и… приняла.
Так, значит, у него еще одна встреча! Пылая от возмущения, Меган села на переднее сиденье «ягуара». Придется вытерпеть эту пытку — остаться с ним наедине в замкнутом пространстве салона.
Пока они ехали, она вспоминала разговор с Фелисити. Та сказала, что у Уильяма жар, но ничего не болит, что он с аппетитом съел гамбургер и сейчас играет в компьютерные игры. Из этих слов Меган сделала вывод, что у него обыкновенная простуда. Кроме того, Вилли впервые за десять лет оказался в другой стране, в другом климате… да еще этот длительный перелет…
В любом случае, ей надо быть рядом с сыном, пока он не привыкнет к новой обстановке, а разговор с Николасом подождет.
Николас какое-то время молчал, а потом вдруг спросил:
— Ты собираешься вызвать врача?
Она рискнула посмотреть ему в лицо и почувствовала знакомое волнение. Ну почему его взгляд до сих пор пробуждает в ней бурю эмоций?! Пряча глаза, Меган взглянула на часы:
— Сейчас девять, а значит, все медицинские учреждения, кроме круглосуточных аптек, уже закрыты…
— Если ты хочешь, чтобы мальчика осмотрел доктор, он его осмотрит, обещаю, — уверенно сказал Николас.
— У тебя свой личный доктор, горничная, адвокат и повар? — ехидно заметила она и тут же пожалела о своих словах.
— Скажи, Меган, почему ты ведешь себя, как обиженный ребенок?
— Вовсе нет!
Николас усмехнулся каким-то своим мыслям.
— Что?! — возмутилась она.
— Ты обиделась. Ты всегда обижалась на меня по пустякам. Интересно только, почему? Я нормальный человек, у меня есть чувства, и я имею право воспользоваться частью своих привилегий, чтобы помочь твоему сыну… Так чего ты злишься?
— Я не злюсь, — возразила она, хотя в голосе еще звучали нотки недовольства. — Напротив, я очень ценю твою заботу.
— Надеюсь…
— Поверь, это так. Я просто не хочу зависеть от кого бы то ни было. Особенно в вопросах, касающихся моего сына.
Последние слова прозвучали почти грубо.