– Значит, Гай не женат?
– Не нашел, видать, подходящей. Или первую забыть не может. И такое бывает…
Дагурова пожалела, что понятым пригласила Гая. Но она ведь даже не предполагала, что его дочь причастна к происшествию…
Как-то сразу вдруг показались дома. Крепкие, рубленные из толстых бревен.
– Пришли, – сказал Резвых. – Турунгайш.
– Как? – удивилась Ольга Арчиловна.
– А вы думали – универмаги, театры, – усмехнулся участковый инспектор.
Турунгайш расположился на сухом, проветриваемом месте. Сырость осталась в тайге, которая тут расступилась, давая место свету и воздуху. Возле изб садики и огороды. А
возле одной торчал шест металлической антенны с тросами распорок, будочка на столбе с приставленной лесенкой да еще какое-то сооружение, явно имеющее отношение к метеорологии.
– А что за человек этот Осетров? – поинтересовалась
Дагурова.
– Да как вам сказать? Малый с характером. Из армии пришел два года назад. Учится заочно в институте… Браконьеру лучше ему не попадаться – никаких поблажек.
Очень суров… На кордоне живет. – Резвых подумал, что еще добавить к такой краткой характеристике. И очень веско произнес: – Непьющий
– А как насчет судимости?
– Имел… Мотоцикл прежнего участкового разбил. А
что и как – увы. Я ведь тут без году неделя…
– Мне бы хотелось подробнее об этом.
– Это нетрудно, товарищ следователь. Узнаю…
Поселок еще спал. Высоко в небе чуть зарозовели облака. На горизонте серебрилась вершина сопки, чем-то напоминающая изображение знаменитой Фудзиямы со старинного рисунка Хокусая. И, словно довершая общий вид, на ее фоне раскорячились изогнутыми ветвями несколько причудливых крон сосен…
Резвых показал свой дом – длинный сруб, словно составленный из двух. Одна половина была оштукатурена, другая – просто покрашенные бревна.
– Арсений Николаевич, – спросила следователь, когда капитан подвел ее к зданию дирекции заповедника, – а вы сами-то выстрелы слышали? Сколько их было, не помните?
Капитан задумался.