— Где он? — завизжал другой мужчина. — Она его убила? Что она с ним сделала?
— Где эта сука-клятвопреступница? — закричала розовоглазая женщина с другой стороны. — Она пытает его в этот самый момент?
Видящие и люди вокруг подхватили их слова.
Скандирование тут же изменилось.
— ГДЕ МЕЧ? ГДЕ МЕЧ? ГДЕ МЕЧ?
Куски цемента и гравия полетели в воздух.
Полиция Гонконга отбила часть дубинками и щитами, но некоторые куски долетали до верхних ступеней. Далее полетели бутылки вместе с горстями светлой земли, которую они бросали в человеческих солдат, отнюдь не деликатно обзывая их «червяками».
Балидор увернулся от куска цемента, не отводя взгляда от толпы и замечая количество флаеров, которые теперь навели камеры на них. Некоторые из них, должно быть, использовали программы распознавания лиц.
Словно услышав его мысли, Касс схватила его за руку.
— Тебе не стоит быть здесь, — она почти кричала, чтобы быть услышанной сквозь вопли толпы. — ‘Дори… тебе нужно зайти внутрь. Они скоро идентифицируют твою личность.
Он слегка повернулся, чтобы посмотреть на неё.
— Это не имеет значения, Касс, — сказал он, тоже наполовину крича. — Теперь мы все предатели.
Она нахмурилась, и на её лбу образовались складки.
— Я видела, как в новостях говорили про тебя, — сказала она. — Они называли тебя любовником Элли. Там были фото, — помедлив, она добавила: — И высока вероятность, что у Повстанцев здесь есть свои люди. Если кто-то из них увидит тебя, они пробьют баррикаду, хоть они будут знать, что она внутри, хоть нет. Ты должен знать, что Повстанцы винят тебя.
Слегка раздражаясь от осознания её правоты, он кивнул и вздрогнул, когда острый камень вскользь ударил его по плечу. Он завёл её за себя, взглядом сканируя мигающие плакаты и одежду.
Некоторые показывали разные вариации «Предательница», «Трахатель Червяков», «Предательница Расы», «Шлюха», «Клятвопреступница». Балидор увидел несколько с простой надписью «Сука». Одна гласила «Королевский Мост — Королевская Пи*да» гигантскими мигающими оранжевыми буквами.
Он уставился на растущую толпу, чувствуя, как его тревога усиливается.
Вместе с тем вернулась и его злость.
— Это безумие! — воскликнул он, обращаясь к Касс и перекрикивая вопли. — Самоубийство, не меньше! Почему, во имя богов, она захотела прийти сюда?
Касс крепче сжала его руку, скользнув за него, когда метательная бутылка полетела в их сторону.
Порадовавшись её быстрым, почти как у видящей, рефлексам, он поднял руку, чтобы заслонить её, когда толпа опять хлынула вперёд. Одно лишь их количество начинало оказывать слишком сильное давление на баррикаду. Вскоре полиция будет вынуждена отступить или открыть огонь.
Ни один из вариантов Балидора не радовал.