− Ладно-ладно! Ты это… прости меня, Милаш… Сама понимаешь − на мне целая деревня, и не всегда есть время на собственную дочь, да и мать куда лучше с этим справлялась, вот я и не лез… И да, все эти годы рвал волосы за это!
− Что-то не сильно много ты и вырвал…
− Всё что у меня было, всё, что удалось скопить, я потратил на наёмников, чтобы вызволить тебя из плена.
− Это самое глупое вложение средств, о котором мне доводилось слышать! Ой, прости, отец, это во мне говорит гномья жадность…
− Что мы можем сделать здесь и сейчас, чтобы избавить тебя от… от этого?
− А вот это уже мужской разговор! − Табар уселся в кресло, закинув ногу на ногу, − Пожалуй, начнём с питания и условий проживания. Знаешь, отец − жареные крысы очень плохо влияют на цвет лица, а ведь огонь не всегда удаётся добыть…
Гном многозначительно посмотрел на старосту.
− Зангааар! − рявкнул тот в сторону двери, и та тут же распахнулась, явив свету − точнее, полумраку − конопатое мальчишечье лицо, − Жрать тащи, да побольше!
− Я рябчиков люблю… И фруктов побольше, − тут же вставил своё слово гном.
Лицо исчезло, и за дверью раздались крики. Голос у Зангара оказался по-мальчишески звонким. Табар шумно почесался.
− Не обращай внимания, папенька, это просто пещерные блохи − я уже привыкшая. А ты знал, что у гномов кожа толще и не такая чувствительная к жаре и укусам?
− Зангаааар! − скажи, пусть приготовят ванну и мыло.
Гном аж пустил скупую слезу от такой отеческой заботы и потеребил бороду:
− Папенька, глянь − кажется, она уже не такая густая стала! А если еще и ночевать не придётся в чистом поле или в лесу, как все те дни, что я пешком шагала от самых гор до родного и исключительно неприветливого дома…
− Твоя комната свободна, я немедленно прикажу там прибраться.
Гном поморщился:
− Слишком много печальных воспоминаний связано с этим домом. Нельзя ли выделить мне отдельное жильё? Хоть сеновал какой − я и на такой экстрим согласная… Опять же, там крысы вкусные могут бегать…
Не прошло и получаса, как Табар заполучил в своё распоряжение небольшой почти новый дом, личного повара, служанку и два комплекта одежды − даже три, считая женский на тот случай, если проклятье пропадёт внезапно.
Но, тем не менее, внезапно вернувшаяся из гномьего плена «доченька» не спешила покидать отчий дом и обживаться на новом месте.
– Ну что ещё? – вздохнул присмиревший староста.
– Я всего лишь хочу поговорить за свою долю наследства...
– Чего?!