«До сих пор я так и вижу Вас на Будапештском конгрессе 1894 года, возражающим Вашим противникам: лицо горит, глаза сверкают, волосы спутались. Вы походили на демона науки, но Ваши слова, Ваши неопровержимые доводы вызывали рукоплескания аудитории. Новые факты, сначала казавшиеся в противоречии с фагоцитарной теорией, вскоре приходили в стройное сочетание с нею».
Таков был спор. Кто победил в нем? Все!
Мечниковская теория стала стройной и всеобъемлющей. Гуморальная теория нашла свои главные действующие факторы — антитела. Пауль Эрлих, объединив и проанализировав данные гуморальной теории, создал в 1901 году теорию образования антител.
15 лет спора. 15 лет взаимных опровержений и уточнений. 15 лет спора и взаимопомощи.
1908 год. Высшее признание для ученого — Нобелевская премия присуждена одновременно двум ученым: Илье Мечникову — создателю фагоцитарной теории и Паулю Эрлиху — создателю теории образования антител, то есть гуморальной части общей теории иммунитета. Противники всю войну шли вперед в одном направлении. Такая война — хорошо!
Мечников и Эрлих создали теорию иммунитета. Они спорили. Победили. Все оказались правы, даже те, кто, казалось, прав не был. Выиграла наука. Выиграло человечество. В научном споре побеждают все!
«Чтобы составить себе мнение о механизме невосприимчивости в живом организме, следует наблюдать ход явлений внутри предохраненного животного».
Человек плачущий за столом
Есть в научной, исследовательской работе период между эпохой опытов и наблюдений и началом анализа и обобщений. Конечно, это не четкая граница: сегодня последний опыт, а с понедельника начинаем новую жизнь — будем обобщать. Но все равно между этими двумя творческими стадиями работы есть период осмысления накоплений. Есть период, когда надо, так сказать, сесть в кресло и задать себе вопрос: «Так что же нам стало известно на сегодняшний день?» Впрочем, некоторые это делают за столом, некоторые шагая по полям, некоторые сидя на стадионе, и так далее. Я хочу сказать, что кресло — атрибут не обязательный, как и необязательны судорожная походка, рассеянность, клубы табачного дыма.
Так вот, нам нужно подытожить, что мы знаем. Давайте, прежде чем двинуться дальше, подумаем: «Что же нам стало известно к этой главе?» Для этого придется повторить некоторые явления из предыдущих глав. Повторить это в виде итога исследований, споров, решимости, в виде рассказа о той армии, которая защищает наш организм от инфекций, от микробов-возбудителей. Надо подумать о том, как можно обучить иммунологическую армию сражаться с максимальным успехом, с минимальными поражениями.
Пришла пора выяснить, какое оружие и кто солдаты непобедимой армии иммунитета. Именно непобедимой, не возражайте. Не приводите в качестве примеров ужасающие и опустошительные эпидемии «черной смерти» (чумы) в Западной Европе XIV века. Помнит автор и про холеру, которая, выйдя в 1823 году из Индии, прошлась по всей Европе и Америке. Про грипп, погубивший в 1918—1919 годах около 20 миллионов человек и не усмиренный полностью до сих пор. Да, все это так. И все же армия иммунитета в целом непобедима.
В конце концов мы патриоты своей армии. А уж так повелось, что патриоты свою армию всегда называют непобедимой, несмотря на бывшие и даже жестокие поражения. «Ведь в конце концов мы на коне», — говорят они.
Каждая смерть в результате инфекционной болезни — это победа возбудителей чумы, оспы, гриппа и т. д. над иммунитетом умершего. Каждое выздоровление — победа иммунитета. История жизни на земле одновременно как бы и летопись борьбы живых организмов с возбудителями болезней. Те виды, у которых не оказалось достаточно надежной армии иммунитета, погибли. Но выжившие-то и создали такую именно непобедимую армию. А если бы это было не так? На Земле бы не было животных, не было бы и людей. Одни микробы.
Но ведь не так! Такого не случилось! Ни одна эпидемия не уничтожила всех. После болезни люди получали в руки, вернее, в кровь еще лучшее, еще более сильное оружие против микробов. Итак, возбудители болезней отступали, а армия иммунитета выходила из очередной схватки с новым конкретным оружием против коварства именно этого конкретного микроба, против именно этой конкретной болезни.
Вот видите, побежденными могут оказаться отдельные особи. Но в целом армия иммунитета непобедима. А особи? Что ж, ничего не поделаешь: «А lа guerre соmmе а lа guеrrе», то есть «На войне как на войне».
Но вернемся к науке. Все же выясним, кто в этой армии пехота, кто «царица боевых полей». Конечно же, клетки. Любое проявление жизни связано так или иначе с ее основой — клеткой. Но клеток в организме очень много. Человек состоит приблизительно из 10 000 000 000 000 разных клеток (или как написали бы представители более точных наук — 1013). И у всех свои специальные заботы. Как и в нашей человечьей жизни одни люди выращивают хлеб, другие добывают уголь, третьи делают одежду. Одни клетки обрабатывают пищу, другие переносят кислород, третьи производят кожные покровы. Их обязанности разделены очень строго. Маленькие органы из особых клеток производят слюну. Еще меньшие — слезы. Особые органы вырабатывают уникальные по своим свойствам клетки — половые. В них удивительным образом «записана» информация. Эта «записанная информация» точнейшим образом контролирует развитие будущего организма, повторяя все основные признаки родителей. И все клетки могут оказывать сопротивление микробам. Но в разной степени.
Вот, например, в государстве все его население так или иначе способно оказывать сопротивление врагам. Но известно и то, что этого недостаточно. Государство содержит специальные войска. Нечто похожее и в организме.
Во всех клетках есть вещества, способные убивать или задерживать размножение микробов. Клетки выделяют, например, слюну или слезы и одновременно вырабатывают вещество, способное растворить микробов. Вещество это называется «лизоцим». (Как-то уж так пошло в этой главе, что слезы идут рядом со слюной. А между прочим, слезы можно заменять слюной не только для борьбы с микробами. Если у человека нет слез, кончились слезы, сломался слезный аппарат — глаз сохнет и гибнет. В таких случаях слюнный проток пересаживают в веко. Глаз смачивается — все в порядке. Только один недостаток: при виде еды, во время еды человек плачет. И та же слюна борется с микробами в глазу своим лизоцимом, как делала это и раньше во рту.) В крови тоже есть антимикробные вещества. Одно из них носит имя «комплемент». Выделения кожи также могут убивать бактерий. Если чистую кожу загрязнить взвесью микробной культуры и подсчитать количество микробов сразу после этого, то потом, через 10—15 минут, можно убедиться в бактериоубийственных свойствах кожи — число микробов уменьшится в десятки раз. Все эти антимикробные свойства связаны с естественным, иначе говоря природным, наличием некоторых специфических веществ в жидкостях организма. К сожалению, гуморальные (то есть жидкостные) факторы естественного иммунитета не очень сильное оружие. На многих микробов ни лизоцим, ни комплемент не действуют. Многие микробы прекрасно себя чувствуют на коже и размножаются в крови.
Против них необходимы особые «войска».
Солдатами иммунитета, защищающими наши организмы от микробов, являются уже известные нам вездесущие клетки с общим названием «фагоциты». «Фагос» в переводе с греческого означает «пожирающий». Клетки-фагоциты находятся повсюду — в крови, в стенках кровеносных сосудов, в легких, в печени, в подкожной соединительной ткани. В любом уголке тела-страны, как и полагается, стоят защищающие нас войска-фагоциты в состоянии готовности номер один, как говорят военные. Они различны по размерам и форме; одни из них подвижны и могут передвигаться в жидкостях и тканях, проходить сквозь стенки сосудов, как сказочные джинны; другие прикреплены к одному месту и не могут двигаться, воюя насмерть, не сходя с места, как вкопанные танки. Величина одних — 5—8 микрон, других — 15—20. Всех их объединяет общее свойство — они фагоцитируют, то есть пожирают, захватывая и переваривая инородные частицы и, что самое главное, бактерий.
Итак, все фагоциты делятся на две большие группы — свободные и фиксированные, то есть на блуждающие и стоящие на одном месте. К свободным относятся белые кровяные шарики — лейкоциты и некоторые клетки соединительной ткани, устремляющиеся при тревоге по направлению к чужеродному раздражителю. Эти соединительнотканые клетки получили название «макрофаги», что значит большие фагоциты. Или вольный перевод — большие едоки.