Совершенно бессмысленно обвинять профессора Барнхауза в том, что он мог бы шутя выиграть последнюю войну и просто не захотел этим заниматься. К концу войны он обладал всего лишь силой и дальнобойностью 37-миллиметрового орудия — никак не больше. Его психодинамическая мощность превысила мощность мелкокалиберного вооружения только после того, как он, демобилизовавшись, вернулся в Вайандотт-колледж.
Я поступил в аспирантуру два года спустя после возвращения профессора. Совершенно случайно его назначили моим руководителем по теме. Я был очень огорчен этим назначением, потому что в глазах преподавателей и студентов профессор был довольно нелепой фигурой. Он пропускал занятия и сбивался во время лекций. По правде говоря, к тому времени его чудачества из смешных превратились в невыносимые.
"Мы только временно прикрепляем вас к Барнхаузу, — сказал мне декан факультета. Он был смущен и как будто старался оправдаться. — Барнхауз — блестящий ум, поверьте. Это не сразу видно, особенно теперь, после его возвращения, но до войны его работа принесла известность нашему маленькому институту".
Но сплетни сплетнями, а то, что я увидел собственными глазами, когда впервые вошел в лабораторию профессора, напугало меня еще больше. Везде лежал толстый слой пыли; ни к книгам, ни к приборам никто не прикасался месяцами. Профессор дремал за столом. О какой-то деятельности говорили лишь три пепельницы, ножницы и свежая газета с вырезками на первой странице.
Он поднял голову и взглянул на меня мутными от усталости глазами.
— Привет, — сказал он. — Ночами не сплю, не высыпаюсь. — Он зажег сигарету, руки у него немного дрожали. — Это вам я должен помочь с диссертацией?
— Да, сэр, — сказал я. За эти несколько минут мои сомнения переросли в тревогу.
— Сражались в Европе? — спросил он.
— Да, сэр.
— Там ведь кое-где камня на камне не осталось, а? — Он помрачнел. — Понравилось на войне?
— Нет, сэр.
— Как по-вашему, скоро опять будет война?
— Похоже на то, сэр.
— И никак нельзя помешать?
Я пожал плечами:
— Кажется, дело безнадежное.
Он пристально посмотрел на меня.
— Слыхали о международных соглашениях, об ООН и так далее?
— Только то, что пишут в газетах.
— И я тоже, — вздохнул он. Потом показал мне толстую папку с вырезками. — Я никогда не обращал внимания на международные отношения. А теперь я их изучаю так же, как крыс в лабиринтах. И все говорят мне одно и то же: "Безнадежное дело…"
— Разве что произойдет чудо, — начал я.
— Верите в чудеса? — быстро спросил профессор. Он выудил из кармана пару игральных костей и сказал: — Попробую выбросить двойки.