Лесли дрожала как в ознобе, в голове все смешалось, угрозы Симона доходили до нее с трудом.
— Прощай, Симон! — крикнула она и бросила трубку. — Прощай, — повторила она шепотом.
Не мешкая, она набрала номер отца. Его необходимо предупредить. У них мало времени. Следовало срочно найти юриста…
Но в трубке послышались длинные гудки. Что выманило его из дома в такую непогоду? Бар? Скачки? Карты? Именно сегодня, когда он так ей нужен!
А потом из глаз ее побежали слезы. Лесли плакала беззвучно, без рыданий, слезы ручьем катились по щекам, по шее, под одежду, а она все сидела, сжимая в руке трубку, прислушиваясь к раскатам грома и бесконечным, безнадежным гудкам.
Стука в дверь она не услышала. Даже когда дверь медленно отворилась, она не подняла глаз.
— Лесли?
Девушка повернула голову. В проеме смутно угадывался силуэт Даниэля.
— Лесли, что случилось? — Он закрыл дверь и, быстро подойдя к ней, опустился на колени. — Что-нибудь плохое?
Увидев зажатую в ее руке трубку, он взял ее, поднес к уху и несколько секунд удивленно прислушивался. Затем осторожно положил на место.
— Кому ты звонишь?
— Отцу, — едва слышно ответила она и вытерла мокрое лицо, стыдясь своих слез. — Его нет дома.
Заметив бутылку с вином, Даниэль нахмурился, но ничего не сказал. Вместо этого он ласково прикоснулся к ее щеке.
— Что же в этом ужасного? Он скоро вернется.
— Но мне он нужен сейчас, — опустив глаза, возразила она. — Я хочу, чтобы он увез меня домой.
Ободряющее воздействие вина прошло, и Лесли чувствовала лишь безнадежность и отчаяние. Однако она пыталась удержаться от рыданий, чтобы он не подумал, будто у нее пьяная истерика. Машинально она потянулась за недопитым стаканом с вином, рассчитывая вернуть себе бездумный покой и уверенность, но Даниэль перехватил ее руку.
— Лесли, милая, — ласково проговорил он. — Тебе это не нужно.
В конце концов она набралась смелости посмотреть ему в глаза, и то, что она там увидела, убедило ее, что беспокоиться ей не о чем. Ведь перед ней был Даниэль, не Симон, который снисходительно приказал бы ей перестать хныкать и взять себя в руки. И не отец, который сам, будучи безвольным, размазней, в ней не терпел ни малейших проявлений слабости.
Нет, благодарение небесам — это был Даниэль, в глазах которого светилось сочувствие и понимание, хотя он и видел наполовину опорожненную бутылку вина, послужившую причиной этого эмоционального срыва. Да, рядом с ней был Даниэль с его бьющей через край силой, и на эту силу ей предлагалось положиться, не требуя ничего взамен. Как можно было не любить такого мужчину?
— Помоги мне, Даниэль, — потерянно прошептала Лесли и вновь захлебнулась слезами. — Все намного страшнее, чем я думала. Я запуталась и совершенно не понимаю, как быть.
— Прежде всего тебе необходимо расслабиться.
Ласково взяв ее трясущуюся руку, он сел рядом. На лице его сейчас было то полное спокойной нежности выражение, которое обычно появлялось, когда он смотрел на Миранду. Исходящее от него тепло окутало Лесли, словно одеяло, и слезы в ее глазах высохли сами собой.