Оленна ласково подхватила меня под локоток и потянула вверх на трибуны, где располагались наши места. Когда я села, то немного успокоилась и стала оглядываться. Компанию нам составили две пожилых леди, их лица, похожие на печеные яблоки, были щедро покрыты краской, так что вблизи они скорее напоминали неудачно разрисованных клоунов, нежели благородных дам. Чуть поодаль сидел мужчина таких необъятных размеров, что ему вынуждены были отвести аж два места. Рядом с ним вертелись, ожидая начала турнира, два столь же тучных подростка — наверное, сыновья.
На самом высоком и, как я поняла, самом почетном месте расположился седой подтянутый мужчина, на голове у которого сверкал массивный золотой обруч. А рядом с ним молодая девушка с лицом такой тонкой и изящной красоты, которую в нашем мире можно было увидеть разве что на полотнах старых художников.
Между тем, оглядывая зрителей, я испытывала странное ощущение. Сперва, когда мы еще только двигались процессией по улицам города, мне казалось, что я попала в средние века. И вроде все говорило в пользу этого вывода: и архитектура, стремящаяся к небу (что-то вроде нашей готики) и все эти рыцари, закованные, пусть и в слишком легкие, но доспехи, и ристалище, и турнир. Вот только глядя на людей, на их одежду и поведение, я начинала сомневаться. Что-то здесь было не так.
В очередной раз прогудели трубы, и седой мужчина с золотым обручем на голове поднялся со своего почетного места. Трибуны мгновенно притихли.
— Герцог, — с некоторым благоговением прошептала рядом со мной Оленна.
— Прекрасные леди и благородные рыцари! — голос у герцога был сильный, но слегка надтреснутый, — Я рад видеть вас на турнире в честь восемнадцатилетия моей дочери, леди Диары.
При этих словах красивая девушка рядом с ним слегка зарделась, но не опустила огромных голубых глаз, которые выдавали ее удовольствие от всего происходящего.
— Пусть же сегодня победит сильнейший и достойнейший из рыцарей и назовет нам имя королевы турнира, — конец приветствия герцога потонул в одобрительных выкриках.
— Готова поспорить, что королевой назовут леди Диару, — сказала взволнованная Оленна.
— Было бы странно, если бы получилось иначе, это ведь турнир в ее честь, — рассеянно ответила я.
Снова пропели трубы, и на поле появился важный человечек в пестрой одежде, его коротенькие ручки держали длинный свиток.
— На первый поединок вызываются сэр Владлен и сэр Ульрик, — звонкий голос герольда разнесся над ристалищем, но вопреки моим ожиданиям за этим объявлением не последовало длинных цветистых титулов.
На поле выбежали два оруженосца, и каждый прикрепил к высоким столбам, что располагались в самом центре ристалища, по деревянному щиту. На одном щите был изображен красный бык в окружении черных цветов на белом поле, на другом же щите просто была нарисована желтая восьмиконечная звезда на темно-синем поле.
Оленна неожиданно вцепилась в мою руку так, что я побоялась, что ее острые коготки оставят на моей коже красные отметины даже сквозь плотную материю платья.
— Леди Иулия, — с придыханием прошептала она, странно коверкая мое имя, — Ваш брат будет открывать турнир, это такая честь!
Мой брат? Я всмотрелась в лица рыцарей, выехавших на первый поединок, и в одном из них узнала Влада. Ах, значит, брат!
Влад был в доспехах бледно-желтого цвета, более громоздких и тяжелых, чем те латы, в которых он ехал со мной к ристалищу. И когда только успел переодеться? Полуночно-синий плащ трепетал у него за спиной, из чего я решила, что герб со звездой принадлежит именно ему. Вернее нам… Родственничек!
С другой стороны поля появился красный великан на огромном черном жеребце. Этот человек был настолько массивен и велик, что казался багровой скалой, которая по какой-то прихоти природы вдруг начала двигаться. Дородный мужчина неподалеку от меня взревел рыцарю какое-то приветствие, и я так поняла, что выехавший был его сыном.
— Леди Иулия, клянусь, мой сын сделает вашего брата, в этом не может быть никаких сомнений! — обратился ко мне с неожиданным восклицанием толстяк.
— Я готова утверждать совершенно обратное, — из одного лишь чувства противоречия заявила я, хотя далеко не так была уверена в победе Влада, — Ваш сын кажется мне уж слишком неповоротливым.
— Какая вредная маленькая леди, — усмехаясь, обратился толстяк к младшим сыновьям, — Леди Иулия, ну признайте же, что мой сын необычайно хорош. Я готов поставить на него сто гиней!
— Принимаю ваше пари, — ответила я, гадая, располагаю ли такой суммой. Если что, пускай Влад сам расплачивается за свое поражение.