- Потому что, mon petit prince, она меня разозлила. А это явный показатель того, что она намерена умереть.
Резкие слова Кингсли никак не успокоили.
- Они ведь не убьют Нору? Слова на стене... - прошептал Уесли, его сердце сжалось, когда он вспомнил тот страх, увидев слова на французском, даже не понимая их значения. - Сорен сказал, они переводятся как «я убью суку».
- Если это тебя успокоит, «сука» - не твоя Нора. Эту историю тебе расскажет священник.
- Нет. Ты накачал его, так что теперь ты должен мне все рассказать. - Уесли уставился на Кингсли. Кингсли мог быть сильным и опасным, но ему тоже было больно, и боль делала его уязвимым. В этот раз Уесли не отступится. - И ты сделаешь это сейчас.
Кингсли тяжело выдохнул через нос и снова пожал плечами.
- Эти слова «Я убью суку» были произнесены тридцать лет назад женщиной, на которой священник женился, когда тому было восемнадцать. Его жена, Мари-Лаура... моя сестра.
- Тридцать лет назад... Сорен был женат на твоей сестре?
- Да. Брак по расчету. Таким он должен был быть. Сорен сказал ей, что он будет таковым. Но она хотела большего, больше, чем он мог дать.
- Она была влюблена в него?
- Oui, или все, что у нее было в сердце, что могло сойти за любовь. «Наваждение» будет более подходящим словом. Когда она узнала, что он любит другого, она сказала эти слова как угрозу. По какой бы то ни было причине, она ждала тридцать лет, чтобы воплотить ее.
- Норе тогда было четыре года. Она не встречалась с Сореном до пятнадцати лет, что само по себе плохо. Нора никак не могла быть другой женщиной в четыре-то года.
- Exactement. Вот почему я говорю, чтобы ты расслабился из-за этой угрозы. Вот почему я знаю, что она жива и в безопасности... до поры до времени. Тогда le prêtre был влюблен в другого человека. Но твоя невеста не та «сука», о которой говорит моя сестра.
- Тогда кто же она? Может, нам стоит поговорить с ней.
Кингсли повернулся на каблуках сапог и изящно изогнул бровь.
- Ты уже говоришь, mon ami. Сука... к твоим услугам.
Как только Грейс Истон добралась до отеля, она решила, что останется только на одну ночь. Какой смысл в таком красивом номере с видом на океан, когда Закари нет рядом? Она смотрела через окно на пляж, где у кромки воды танцевали две птицы, танцевали и клевали друг друга. Возможно, брачный танец? Или драка? Или оба варианта? Нора бы сказала, оба. Грейс улыбнулась и, вытащив телефон из сумочки, набрала номер Норы. Когда включилась голосовая почта, Грейс оставила небольшое сообщение.
- Нора, Это Грейс. Закари пришлось заменить кого-то на конференции в Австралии. Я одна-одинешенька провожу выходные на Род-Айленде. Думаю съездить в город. С удовольствием ввязалась бы в какую-нибудь передрягу с тобой.
Грейс знала, что такое сообщение непременно привлечет внимание Норы. Эта женщина угрожала Грейс всеми видами скандальных развлечений, если Грейс осмелится снова ступить на территорию Норы. Нора сказала, что представит Грейс Сорену, если та будет готова на это. Грейс надеялась, что Нора перезвонит, и тогда она сможет перепланировать вечер. Нет ничего более депрессивного, чем находиться в одиночестве в номере для новобрачных. Но по какой причине она приехала сюда, кроме привычки? Они с Закари здесь отдыхали почти каждый год их брака. Только в это время Закари мог увидеться со своим лучшим университетским другом, Джейсоном, который переехал сюда десять лет назад. Но сейчас Закари оказался в ловушке на конференции, и встречу с Джейсоном и его женой пришлось отменить из-за срочных семейных обстоятельств. Грейс оказалась одна в Америке. Что может быть лучше, чем ввязаться в небольшую передрягу с единственной и неповторимой Норой Сатерлин? Может... может, Нора была той причиной, по которой она приехала без Закари? Нора практически провоцировала ее перейти на темную сторону. Грейс не любила провокации.
Со вздохом человека, уставшего от частых перелетов, Грейс оторвалась от окна и порылась в своей сумке для ручной клади. Из нее она вытащила электронную книгу и растянулась на кровати, решая, что же выбрать почитать, пока ей не ответит Нора. Она прочитала большую часть книги к тому времени, как приземлился ее самолет.
Дочитав сцену, Грейс выпустила из рук электронную книгу и закрыла глаза. Ее набухший клитор пульсировал под пальцами, и каждая мышца в спине натянулась, как винтовая пружина. Фантазии вспыхивали в голове - два мальчика-подростка, прячущие от всего мира свой голод друг к другу, горечь от того, что они должны скрываться, делает их еще более отчаянными, юные губы сплетаются, тела соединяются... Она бурно кончила, покачивая бедрами навстречу руке, пока мышцы ее лона сокращались вокруг пустоты.
Она убрала руку от своей плоти и лежала на кровати, пытаясь восстановить дыхание. Между вздохами она услышала, как что-то вибрирует. Точно не вибратор, его она не упаковала.