Арсений вернулся обратно. Долго шарил по кустам, нашел еще несколько картонных обрывков, но единственно нужного продолжения этикетки не было.
"Тип активац"... Тип активации, наверное.
– Выходит, мы сами его запустили?
– Похоже...
– Что сделали-то, Арсений? Что сделали - вспоминать давай.
– Я палатку ставил.
Точно ведь, палатку он ставил. Наскоро повтыкал колышки, чтоб только шесты держались. Потом ещё раз обходил, и каждый вбивал подальше, туго натягивая брезент.
Может, колышек в кнопку воткнул? Ну, должна же там кнопка быть.
– А ты, Михалыч, перловку доставал.
– Не, перловку я раньше достал.
– Говорю, перловку разворачивал. И трепался про карасей.
– Врёшь, про плотву рассказывал. Я карасей года три не ловлю. А Ванька водку пил.
– Наливал. Как пил, я не видел.
– Да ты вообще ничего не видел, ты же в речку слетел.
– Это я потом слетел, когда тряхануло.
Смерили глазами земляной прыщ. А ведь правда, встряхивало.
Михалыч застопорился, остекленев глазами - идея пробила.
– Так может его водочкой активизируют, а? - предположил он. - Ванька плеснул, и вперед.
– Н-ну...
Запасы водки пропадали на макушке пупыря, вместе с палаткой, Щербиной и паспортами.
Григорий молча двинулся к трактору, пошарил за сиденьем, выудил давешнюю поллитру - непочатую. Скусил пробку, недрогнувшей рукой наклонил над пупырем.
Алмазная струйка канула меж стеблей.