— Значит, больше никто его не видел?
Молодой полицейский отрицательно покачал головой.
— Он тоже обратил внимание на улыбающееся лицо. На самоубийцу как-то не похоже.
— Словно играл со смертью, — заметил полицейский.
Имаи шел ровным, размашистым шагом, засунув руки в карманы пиджака. Сегодня на нем был серый в красную клетку костюм и голубая рубашка с серо-красным галстуком. Брюки тщательно отутюжены, узел галстука безукоризненный.
Дорожка кончилась тупиком. Они оказались перед великолепно ухоженным садиком. Какой-то человек в кимоно возился в саду.
— Вы ко мне? Заходите.
Имаи вежливо покачал головой:
— Нет, нет, мы просто залюбовались вашим садом. У вас прекрасные цветы, вы, верно, отдаете им все время?
Человек подошел поближе. На вид ему было за шестьдесят. Тонкие черты лица, хорошая осанка, но общее впечатление немного портили вульгарные, как показалось Имаи, усы.
— Позвольте представиться, — человек поклонился, — Ямакава.
Он жестом предложил войти.
— К сожалению, мой сад далек от совершенства. На самом деле я уделяю ему мало времени — только один раз в неделю, в воскресенье, я могу вволю повозиться с цветами. Я всегда любил цветы, но к старости они стали моим спасением от одиночества.
Имаи с восхищением осматривал крошечный садик. Цветы были посажены в какой-то загадочной последовательности, сочетания их были пленительны, на миг Имаи показалось, что он улавливает принцип этой сложной композиции, но тут же пришлось признаться, что не так-то просто ее разгадать.
Ямакава пристально наблюдал за Имаи.
— Вы, я вижу, тоже поклонник прекрасного?
— Но мне, к сожалению, больше приходится иметь дело с безобразным, ответил Имаи.
Ямакава раздвинул сёдзи — решетчатую раму, оклеенную почти прозрачной бумагой.
— Зайдите.
Имаи и молодой полицейский сняли туфли и, оставшись в одних носках, поднялись по ступенькам.
В небольшой просто обставленной комнате стояло в вазах несколько искусно подобранных букетов. Имаи сразу понял, что перед ним мастер икебана.
— Как видите, сад мне нужен как источник материала для моих композиций. В юности я увлекался стилем нагэирэ. Теперь, вероятно, отошел от всех канонов.