Салатовый фейерверк. Самолюбование. Удовольствие. Снисходительность.
– Оно существовало - у правительства Метрополии. Оно существует - у клана "золотой ветви". Что клан шейзидов готов пожертвовать за обладание такой технологией?
Белые вспышки, затмевающие пространство - собственные мысли толковника.
Хищение сведений о вариативном клонировании произошло четыре с половиной декады назад. Правительство Метрополии громко возмущалось, служба безопасности стояла на ушах, пресса брызгала слюной. Однако о сути самой вариативности не сообщалось нигде - технология оставалась чрезвычайно секретной. Если же золотые ветви не врут, любой клан многое отдаст за обладание этой возможностью. Отпочковавшиеся от Метрополии множество поколений назад, ею же питаемые до сих пор, ибо большинство корпораций принадлежало кочующим кланам, все они страдали от одной болезни. Замкнутые Кодексом внутри одного - пусть и обширного -семейства, запертые внутри одного - пусть и громадного - корабля, они мало-помалу вырождались. Зачастую, все доходы целой отрасли тратились сейчас на причудливые капризы горстки третичных и четвертичных клонов, страдающих от уродства как духовного, так и физического.
Красное зарево. Надежда. Осторожность.
– Такая возможность очень заинтересовала наш клан. Действительно ли "золотая ветвь" обладает подобной технологией?
– Гьенгель Эфриам, я хотел бы просить вас о милости.
Гьенгель клана шейзидов студенистой кучей громоздился на хрупком кресле. Глаза его прятались за туманными линзами, жестко соединенными с информационной капсулой: гьенгель всегда в курсе происходящего.
– Тай-О-Стейн, покинувший клан "Ведьмы". Не имел удовольствия встречаться с вами прежде.
– Вы знали моего... отца.
– Вашего прототипа, хотели вы сказать? Вы ведь, если не изменяет память, - пухлая рука с удаленными ногтями прочертила в воздухе замысловатую кривую, подстегивая то ли память, то ли информатор, - один из двух прямых клонов Дель-О-Стейна. Май-О-Стейн погиб в результате стычки между Иссен'дзи'урейцами и "Скатами" из-за... ошибки, не так ли?
– Да, гьенгель.
– Вашей ошибки.
– Я был тогда переводчиком. Не толковником. Погибнуть должен был я.
– Поэтому покинули "Ведьму" и стали толковником в Метрополии в память об уничтоженном дубле?
– О погибшем брате.
– И вживили весьма нестандартный разъем в весьма необычном месте. Интересно, почему?
Тай замялся.
– Каинова печать. Я в те годы интересовался древней литературой.
– Вы так переживали?
– Я считал себя виновным.
– А сейчас?