— Дай-то Бог. Только ведь бывают и такие случаи, что ребёнок растёт благополучно, а умирает потом. Детский организм очень хрупкий, нежный… Ветерком подуло, пылиночку какую на него нанесло, и — конец. По статистике детской смертности…
Жена Казанлыкова, бледная, с искажённым страхом лицом, слушала тихую, вежливую речь гостя.
— Ну, что там ваша статистика! У меня трое детей, и все живёхоньки, — перебила жена Фитилёва.
Гость ласково и снисходительно улыбнулся.
— Пока, сударыня, пока. Слышали вы, между прочим, что в городе появился дифтерит? Ребёночек гуляет себе, резвится и вдруг — начинает покашливать… В горле маленькая краснота… Как будто бы ничего особенного…
Жена Фитилёва вздрогнула и широко открыла глаза.
— Позвольте! А ведь мой Серёжик вчера действительно вечером кашлянул раза два…
— Ну, вот, — кивнул головой гость. — Весьма возможно, что у вашего милого мальчика дифтерит. Должен вас, впрочем, успокоить, что это, может быть, не дифтерит. Может быть, это скарлатина. Вы говорите — вчера покашливал? Гм… Если он не изолирован, то легко может заразить других детей…
Бледная, как бумага, жена Фитилёва открывала и закрывала рот, не находя в себе силы вымолвить ни одного слова.
— Особенно вы не волнуйтесь, — благожелательно сказал гость. — Скарлатина не всегда кончается смертельным исходом. Иногда она просто отражается на ушном аппарате, кончается глухотой или — что, конечно, опаснее — отзывается на лёгких.
— Куда вы? — с беспокойством спросила жена Казанлыкова, видя, что госпожа Фитилёва надевает дрожащими руками шляпу и, стиснув губы, колет себе пальцы шляпной булавкой.
— Вы меня извините, дорогая, но… я страшно беспокоюсь. Вдруг… это… с Серёжей… что-нибудь неладное.
Забыв даже попрощаться, она хлопнула выходной дверью и исчезла.
Гость прихлёбывал маленькими глотками чай с ромом и изредка посматривал на сидевших против него студента Аничкина и его невесту.
— На каком вы факультете? — спросил он, ласково прищуривая левый глаз.
— На юридическом.
— Ага! Так, так… Я сам когда-то был в университете. Люблю молодёжь. Только юридический факультет — это невыгодная штука, извините меня за откровенность.
— Почему?
— Да вот я вам скажу: учитесь вы, учитесь — целых четыре года. Кончили (хорошо, если ещё удастся кончить!)… И что же вы? Помощник присяжного поверенного — без практики, или поступаете в управление железных дорог без жалованья, в ожидании далёкой ваканции на сорок рублей! Конечно, вы не сделаете такой оплошности, чтобы жениться, но…
Студент сделал виноватое лицо и улыбнулся.
— Как раз я и женюсь. Вот — позвольте вам представить — моя невеста.
— Же-ни-тесь, — протянул одинокий господин грустно и многозначительно. — Вот как! Ну, что же, сударыня… Желаю вам счастья и привольной богатой жизни. Впрочем, мне случалось наблюдать, как живут женившиеся студенты: комната в шестом этаже, больной ребёнок за ширмой (обязательно больной — это заметьте!), рано подурневшая от плохой жизни, худая, печальная жена, посиневший от голодухи и неудач супруг… Конечно, есть счастливые исключения в этих случаях: ребёнок может помереть, а жена — сбежит с каким—нибудь смазливым соседом, но это — увы! — бывает редко… Большей частью муж однажды усылает жену в ломбард — якобы для того, чтобы заложить последнее пальто, а сам прикрепит к крюку от зеркала ремень, да и тово…