Я пожал плечами.
— Он думал, что я опасный зверь, которого нужно усмирить. Он верил в это, и действовал соответственно.
Баттерс бросил на меня короткий взгляд.
— И ты помогаешь ему?
— Он ошибался, — сказал я, — это не делает его злодеем. Всего лишь жопой. Но это недостаточная причина, чтобы убивать его.
— Помирились?
— Не особенно.
Баттерс выгнул бровь.
— Тогда почему он пришел к тебе за помощью?
— Это последнее место, где будут его искать.
— Господе Иисусе, — пробормотал Баттерс.
Он снял импровизированную повязку, оголив рану, около трех дюймов длиной, но глубокую, края которой сморщились, словно маленький рот. Стоило это сделать, как начала сочиться кровь.
— Словно рана от кухонного ножа, но больше.
— Вероятно оттого, что сделана чем-то вроде ножа, но больше.
— Меч? — сказал Баттерс. — Ты должно быть шутишь.
— Старая школа Совета, — сказал я. — На самом деле старая школа.
Баттерс встряхнул головой.
— Помой руки, также как и я. Тщательно — две или три минуты. Затем возьми пару перчаток и иди сюда. Мне нужна лишняя пара рук.
Я сглотнул.
— Ох, Баттерс, я не знаю, тот ли я парень, чтобы…
— О, боже мой, чародей, — сказал Баттерс упрямым тоном. — У тебя нет морального права бездействовать. Если я здесь за доктора, то ты сойдешь за медбрата. Так что мой свои чертовы руки и помоги мне, пока мы его не потеряли.
С секунду я безнадежно смотрел на Баттерса. Потом пошел и помыл руки.