Машина помчалась под бушующим звонким ливнем. Вместе с лейтенантом в машине ехали пожилой дежурный врач и молодой эксперт научного отдела Надя Корнева.
Как случилось, что девушка, готовившаяся было в аспирантуру химического института, вдруг пошла работать в научно-технический отдел Управления милиции? Еще в школе она увлекалась химией, писала содержательные доклады в научном кружке юных химиков, не раздумывая, поступила в Институт имени Менделеева. Но однажды Наде попалась под руку в кабинете отца, известного хирурга, книга по судебной медицине. Эта отрасль криминалистики очень заинтересовала ее, увлекла. Отец познакомил Надю с судебно-медицинским экспертом. Она побывала вместе с ним в криминалистической лаборатории. И девушка твердо заявила родителям: «Буду химиком-криминалистом! Химия поможет раскрывать самые загадочные преступления!» Мать встревожилась: она жаловалась всем, что ее дочку влечет к себе «мир ужасов». Но Надя упрямо стояла на своем. Окончив институт, она стала сотрудницей научно-технического отдела Уголовного розыска. Для получения специальных знаний отдел командировал ее на курсы при Институте судебной медицины. Так, в двадцать три года Надя Корнева обрела профессию, которая захватила ее целиком.
Лейтенант Мозарин чувствовал к Наде некоторую неприязнь. Уж очень независимо она держала себя, иногда даже подшучивала над ним. И он, чуть сердясь и посмеиваясь над собой, вспоминал, как в детские годы кипятился, когда какая-нибудь озорная девчонка вмешивалась в мальчишеские игры. Мозарин понимал, что Корнева своей тонкой и скрупулезной работой помогает розыскам, но все же при встречах ершился и не мог удержаться от колкостей. Надя отвечала тем же.
Мозарин оглянулся на девушку. Взгляды их встретились.
Лейтенант с подчеркнутой любезностью сказал:
- В такую погоду, Надя, я не очень надеюсь на химию… Сплошное аш-два-о. Все смоет…
- А вы и в хорошую не надеетесь на науку! - с милой улыбкой ответила Корнева.
Машина остановилась.
В аптеке толпились пережидавшие ливень люди. Мозарин, Надя и врач пробрались в кабинет управляющего, где лежали регулировщик и неизвестная женщина. Постовой доложил лейтенанту о том, что произошло. Но много ли он мог рассказать? Ведь самый момент катастрофы он не видел, лишь издали заметил автомобиль, бешено выскочивший из переулка.
Лейтенант наклонился к регулировщику. Тот приоткрыл глаза, губы его дрогнули: он пытался что-то сказать. Вслушиваясь в едва уловимый, прерываемый судорожными вздохами шепот, Мозарин узнал, что «Победа» мчалась с незажженными фарами, наехала на женщину, потом, резко повернув, сбила с ног его, регулировщика. Милиционер откинул голову, замолчал. Мозарин с безмолвным участием посмотрел на него. Он по своему опыту знал, как трудна работа регулировщика в таком городе, как Москва, да еще на центральной улице.
На первый взгляд кажется, что милиционер, играючи, поднимает и опускает жезл, время от времени предостерегая свистком рассеянных пешеходов. На самом деле работа регулировщика очень напряженная, изнуряющая, требующая мгновенной реакции. Это беспрерывное утомительное наблюдение за сотнями машин и потоком пешеходов. В какую-нибудь секунду надо рассчитать - удачно ли проедет автомобиль, автобус, троллейбус, перехватить нарушившую правила движения машину, предупредить образование «пробки» на перекрестке в «часы пик». Регулировщик сразу определяет наметанным глазом, что за водитель сидит за рулем: не новичок ли он, не дремлет ли, ведя машину, - не пьяный ли «лихач». И кто этот пешеход, который пересекает улицу в неположенном месте: больной, близорукий, замечтавшийся? Дежурство регулировщика - это часы напряженной бдительности среди водоворота уличного движения.
- Узнайте, как фамилия этого товарища, его адрес! - приказал офицер постовому. - Надо известить о случившемся его родных.
Женщина лежала без сознания. Ее голова и правая нога были уже забинтованы. Дежурный врач, складывая резиновые трубки фонендоскопа, покачал головой: вряд ли пострадавшая выживет…
Корнева тщательно осмотрела через лупу пальто пострадавшей - она искала отпечатка шин. Но шелк не сохранил их характерного рисунка. В карманах не нашлось никаких документов. Лишь в правом оказалась горсть мелких клочков бумаги, исписанных с обеих сторон. Корнева завернула их в пергаментный лист и опустила в свою служебную сумку.
В кабинет вошли санитары «скорой помощи», осторожно положили на носилки пострадавших и унесли их.
Корнева и врач уселись за стол. Девушка начала писать акт. Мозарин опросил очевидцев. Его особенно заинтересовали показания Былинской. Клавдия Федоровна рассказала все подробно, начиная с той минуты, когда увидела неизвестную женщину. Лейтенант спросил, не слышала ли Былинская автомобильных сигналов?
- Какие там сигналы! - ответила Былинская. - Машина мчалась прямо на нее…
- Фары были зажжены?
- Нет! Оттого она и спохватилась так поздно, оттого так и заметалась.
- Номера машины не видели?
- Приметила при блеске молнии последние цифры: восемьдесят пять.
- А какого цвета и какого типа машина?