Когда я смотрю на сына и вижу как он старается, чтобы мне угодить, сделать приятное, то понимаю, что счастье есть. Такое, от которого в душе порхают бабочки, а еще хочется петь.
— Мам, ты сиди. Я сам налью чай, — деловито встает он из-за стола.
— Осторожно. Чайник горячий. Не обожгись, — не выдерживаю и начинаю учить.
Тут же «прикусываю» язык, да поздно. Сколько раз говорила сама себе — Кларисса, не лезь. Пусть сам. Пусть учится. Дай сыну возможность проявить себя. Не спеши помогать. Он уже достаточно взрослый, чтобы сделать все не просто самостоятельно, а хорошо. И все равно не получается промолчать. Поучаю, как когда-то поучали меня. Оттого мысленно кривлюсь.
— Мама, я уже взрослый. Я сам знаю, — ершится Антон, становясь похожим на молодого петушка.
Вот, Кларисса, получила. А сидела бы тихо, ребенок не насупился, а порадовался своим успехам.
— Я знаю, сынок. Ты у меня, умница, — пытаюсь исправить положение.
Каждому человеку, неважно какого он возраста, приятно чтобы его хвалили. А маленькие мальчики чувствительны к похвале вдвойне.
Антоша оттаивает. На лице появляется улыбка. Она говорит мне, что поступила правильно.
— Вот, пожалуйста, как ты любишь — зеленый с молоком, — пододвигает ко мне кружку сын.
— А ложечка зачем? — спрашиваю.
— Ой, — смущенно восклицает он. — Опять забыл.
Мы пьем разные чаи. Я зеленый, а Антоша черный. Я с молоком, а он с сахаром. Но по привычке в каждую чашку кладет ложку.
— Сколько у тебя уроков? — спрашиваю, чтобы подстроиться под расписание сына.
— Сегодня пять и два допа. Еще хочу сходить на шахматы. Иван Иванович вышел с больничного, — сын с шумом прихлебывает чай.
Сколько не боролась, так и не смогла отучить его от этой непонятно откуда взявшейся привычки. Поняла, что все бесполезно. Теперь только тихо соплю, делая вид, что ничего не происходит.
Зачем скандалить по пустякам? Если можно понять и простить. Он же принимает меня такой какая я есть. Со всеми недостатками и несовершенствами.
Кто-то со стороны скажет, что родителей не выбирают. Так и детей тоже. Они такие, какие есть. Главное, чтобы были любимы. От чистого сердца. До глубины души.
— Значит, заеду за тобой в три. Жди меня в школе. Когда подъеду, то позвоню. Если по какой-то причине выйдешь с друзьями за пределы школы, сообщи мне. Кинь эсэмеску или на ватсап, — инструктирую который раз.
— Мам, я все помню, — спокойно отвечает.
По поводу инструктажа по технике безопасности Антон никогда не возмущается. Как-то было дело, он потерялся. С тех пор неукоснительно следует правилам. После того случая нам долго пришлось беседовать по душам. Чтобы изгнать страх, морским ежом поселившийся в душе. Так до конца не смогли справиться. Антону, иногда, снятся плохие сны. И я знаю с чем они связаны. Но мы работаем над проблемой. Которую можно уничтожить лишь уверенностью, что мама рядом, мама не подведет и никогда не бросит. Чтобы не случилось в жизни. Я хочу, чтобы мой сын вырос спокойным самодостаточным человеком, не вздрагивающем по пустякам и не прячущим голову в песок при малейшей опасности. Чтобы стал мужчиной, а не маменьким сыночком, инфантильным и безответственным.
В жизни каждого человека должен быть островок постоянства, к которому всегда можно прильнуть. И этим островком в жизни сына являюсь я.
Жаль, что мне с этим не повезло. Но иногда так бывает. И не стоит по этому поводу грустить.
В этом мире благ всем дается поровну. Только кому-то больше славы, а другим здоровья, а третьим счастья, а четвертым всего понемножку. Последним кажется, что им досталось меньше всего. Ведь ничего нет в избытке, так, чтобы больше, чем у других.
Мне повезло с работой и с ребенком.
С работой потому что она меня кормит и не напрягает. Можно сказать, что я ее люблю, пусть и не так как можно любить живого человека. А с Антошей и вовсе я выиграла в лотерею при раздаче слонов.
— Спасибо, — отставляю кружку в сторону.
Антон все еще пьет. Внимательно смотрит вглубь чашки, о чем-то глубоко задумавшись.
По мимолетным признакам понимаю, что надо узнать в чем дело. Но не успеваю открыть рот, как слышу.
— Мам, а Лаврентий Сергеевич мой папа?
Я замираю на миг. Однако вопрос не выбивает меня из колеи. Я к нему готова, причем достаточно давно. С того самого момента как познакомила сына со своим коллегой по работе.
— Нет, — произношу тихо, но твердо. И слежу за реакцией Антона. Ожидаю любой, но только не ту, которую замечаю. Малыш вздыхает с облегчением. А вот тут у меня появляются вопросы.
— Антош, мы же всегда честны друг с другом. Ведь так? И знаем, что любая недоговоренность может вызвать массу проблем, — начинаю со вступления.
— Мам, не надо этих твоих штучек. Спроси прямо.
Я улыбаюсь отповеди. Теперь уже Антон перенимает мои привычки.
— Тебе не нравится Лаврентий Сергеевич?
— Лишь бы он нравился тебе, — дипломатично уходит от ответа сын.
Мысленно стону. Значит, не нравится. Но не хочет об этом говорить, чтобы не обидеть.
А вот это уже проблема, похлеще, чем невыученные уроки или обожженный палец.
Но думать над ней некогда. Мне пора на работу, а Антону в школу.
Глава 3
Академия Меча и Магии
— Говори, где я оказалась? — принялась наступать на зелененького.
— Эй-эй, поосторожнее, мадемуазель, — чертенок изобразил возмущенный вид. Если еще чуть на него надавить, тот обязательно сбежит.
А проводник в незнакомом месте, это как тюбик с защитным кремом на солнцепеке. Вещь крайне необходимая и жизненно важная.
— Слушай, зелененький, не с того мы начали. Давай, знакомиться. Меня Клариссой зовут, — протянула руку для рукопожатия.
Тот убрал за спину свиток, будто я собралась его у него отбирать.
— Я не зелененький! — возмутился и даже грудь выпятил.
— А какой? — обвела глазами хвостатенького с ног до головы. — Изумрудный? Аквамариновый? Цвета молодой зелени? А, может быть, ярко-салатовый? — стало интересно что ответит.
— Это временная маскировка. Чтобы слиться с обстановкой, — заявил он.
Я еще больше удивилась. Ни травы, ни тем более крупной растительности в окружении не наблюдалось.
Были стены, пол, потолок, колонны, предметы мебели и интерьера. Еще кусачие двери, тихо перешептывающиеся между собой злобные головки. Именно по их вине я не особо рвалась к выходу. Внутреннее чутье подсказывало, что только сумасшедший осмелится пройти мимо острозубых тварюшек. Вначале надо выяснить как с ними договориться, а уж потом прорываться назад, в мой мир.
Как-то почти сразу я приняла факт нахождения не в своей реальности.
У нас, конечно, чертями пугают, но их видели лишь единицы, которых помимо хвостато-рогатых посещаются еще пушисто-зубатые. А конкретно Белочки.
А так как я вовсе не употребляю алкоголь, то приход Белочки мне не грозил. А раз так, то пенять на вмиг разыгравшееся воображение не стоило.
Оставалось одно. Вокруг меня тоже реальность. Но другая. Не похожая на нашу.
Про существование параллельных миров разве что ленивый не наслышан. СМИ обильно загадили умы сверхестественным и неопознанным.
— Допустим, — приняла версию зелененького. — Скажи, как мне выбраться отсюда. Туда, — я мотнула головой в сторону выхода.
— Открыть дверь и выйти, — беззаботно ответил чертенок.
— А они меня не покусают? — шевелящиеся маколовки не внушали доверия. Уж очень плотоядно смотрели на меня. А иные замерли, как соседский кот перед прыжком.
— Хуже. Сожрут, — махнул рукой зелененький.
— Почему?
Всегда лучше сразу узнавать причину. Чтобы потом не гадать и не придумывать всякие нелепости.
— Потому как эта дверь работает только на вход.
Ответ мне не понравился.
— А какая на выход?
— В твой мир? — уточнил чертенок.
— Да.
— А этого никто не знает, — легкомысленно произнес зелененький. После таких известий он уже не казался столь милым.