Зои. Дьявольское отродье - Степанида Воск

Степанида ВоскЗои. Дьявольское отродье

Пролог

 Ты выйдешь за него замуж! бушевал отец. Ты обязана меня слушаться.

Ненавижу когда со мной разговаривают подобным тоном. В этом я вся в отцаКлеймаса Хлатовала. Раньше он никогда не позволял приказывать в столь категоричной форме.

Я не собиралась уступать. Все доводы воспринимала в штыки. Тем более потому что они мне совершенно не нравились.

 Ни за что. Только через мой труп,  топнула ногой и уставилась на папеньку.

 Ты дождешься, что так и произойдет,  у отца от злости сузились глаза.

Это плохой знак.

Для меня.

Однако кто обращает внимание на подобное в пылу спора?

 Неужели убьешь единственную дочь ради выгодного брака? я закусила удила и не следила за языком. Как тех двух несговорчивых торговцев. Напомни, чем ты их порешил? я сделала вид, что задумалась.  Вспомнила. Кинжалом.

Ох, и зря я это сказала. Зря. Ведь молчала столько лет, ни единым словом не обмолвилась.

Не выдержала, проболталась в порыве злости.

В тот день я случайно оказалась в папочкином кабинетезашла взять забытый с вечера журнал.

Я обожала сидеть в отцовском кресле под торшерам и читать, читать, читать. Сколько он меня не гонял, сколько не ругался, не бушевал, уговаривая, что это не то место, где я могу находиться.

Все без толку. Как только у меня получалось проникнуть в святая святых Клеймаса Хлатовала, я оказывалась там.

И ничто мне не мешало. Отец и замки менял, и охранку ставил, а мне все трын-трава. Я хотела быть там и я там была.

Как-то предок чуть не сорвался и не одарил пощечиной. Однако мне удалось вовремя увернуться. Случись подобное, то от меня осталось бы одно мокрое место. Батюшка имел крепкое телосложение, усиленно занимался с тренером. Да так успешно, что мог ребром ладони пополам расколоть толстенную балку.

Родитель сразу осознал, что могло случиться. А после долго раскаивался, даже перестал ругаться на мое увлечение. Однажды отец заставил перенести и торшер, и кресло ко мне в комнату. Меня подобное не устроило. В итоге я отказалась от еды на целых три дня. До тех пор пока вещи не вернулись на свои места.

Скорее всего, в кабинете, где стояло злополучное кресло, сходились какие-то энергетические потоки. В которых мне было комфортно и удобно. В них я отдыхала и наслаждалась любимым занятием.

Мы с отцом договорились.

Я не входила в кабинет днем. За это мне позволялось глубоким вечером оккупировать святая святых. Там засиживалась до глубокой ночи. Бывало, что под утро отец относил меня на руках в спальню.

В злополучный день я как обычно читала в кабинете. А после пошла спать. У себя в комнате спохватилась, что забыла журнал. Пришлось возвращаться.

Чего-чего отец не любил, так это беспорядка. За любую небрежность мог устроить взбучку. Он всегда говорил, что все должно лежать на своих местах. Что после себя нельзя оставлять улики, в чем бы они не заключались. Когда я была маленькая, то не могла понять подобного стремления к порядку. Став взрослее, для меня открылась истина его слов. Чтобы не попастьсянадо быть аккуратным.

Я юркнула в кабинет, пока никто не видел. И уже добралась до журнала, когда услышала голоса в коридоре. Среди них рокотал отцовский бас.

Куда деваться? Что делать?

Если меня застукают тут в неположенное время, то накажут. А этого, ой, как не хотелось бы. Голоса приближались, и я не придумала ничего умнее, чем спрятаться в нишу возле окна, завесив ее портьерой.

 Прошу. Входите,  открылась дверь. В кабинете раздалась тяжелая поступь отца. А за ней чужие шаги. Я выглянула в щель и увидела, что в помещение кроме отца зашли двое мужчин с невыразительной внешностью. Под маской страха, лежащей на лицах, трудно разглядеть реальные черты лица. Вот тут договор о взаимном сотрудничестве. Подпишите и можете быть свободны.

Отец настаивал, давя на присутствующих своей харизмой.

 Нам надо ознакомиться,  тихим дрожащим голосом произнес один из мужчин.

 Читайте. Только быстро. Времяденьги,  я знала, что отец властный мужчина, но таким категоричным видела впервые. Может быть потому что никогда ранее он не был бешенстве. Да и я не присутствовала при ведении им дел.

 Мы не можем это подписать.

А это время очень тихо в кабинет зашел помощник отцаПрицион Дрейм. Молчаливый великан, всегда серьезный и невозмутимый.

 Почему?

 Вы ставите нас на колени,  один из мужчин мотнул головой, ослабляя галстук. Ему не хватало воздуха.

 Вы давно на них стоите, забывая кому обязаны всем,  я слышала, что отец зол, очень зол. И было бы большой глупостью с моей стороны показаться в этот момент ему на глаза.

 Нет. Мы не подпишем,  произнес гость.

 Это ваше обоюдное решение? вкрадчиво поинтересовался отец.

От его голоса даже у меня по спине побежали мурашки.

 Да,  произнес второй.

 Ну и хорошо. Вы сами себе подписали смертный приговор. Еще никто не осмеливался переходить дорогу Клеймасу Хлатовалу. А кто осмелился того уж нет в живых.

У мужчины, что повыше, в глазах проскочило понимание.

Страх витал в воздухе.

 Мы можем договориться,  начал он. В голосе послышалась дрожь.

 Поздно. Я предлагаю один раз,  и слова совпали с резким выпадом в сторону говорившего. В ансамбле одежды мужчины появилась новая детальиз груди торчала рукоять клинка.

 Нет,  второй начал пятиться, пытаясь убежать.

Но не тут то было. Сзади него возникла фигура Дрейма.

Его огромные ручищи взметнулись к голове жертвы и резко повернули. Раздался хруст ломаемых позвонков. Прицион аккуратно положил, ставшее безвольным, тело на ковер. Своей грацией и пластичностью мужчина мог посоперничать с дикой кошкой.

 Куда их?  вопрос относился к отцу и касался двух трупов, лежавших у ног.

В голосе ни грамма удивления, ни грамма осуждения, лишь сухая констатация ситуации.

 На всеобщее обозрение, дабы другим не повадно было. Но сделай чисто, чтобы догадались все, но не могли связать с нами. Ты знаешь кому надо поручить?

 Обижаете? Разве я когда-нибудь вас подводил? Дрейм возмутился.

Судя по всему, он мог позволить так себя вести.

 Никогда. Надеюсь так будет и дальше,  одобрительно произнес отец.

Дрейм прошелся по кабинету, достал из нижнего ящика шкафа, возвышавшегося тут же, два черных пакета. В которые очень аккуратно упаковал тела еще недавно живых людей. Разломил по небольшой капсуле над каждым из огромных свертков, замораживая тела. Затем кому-то позвонил по телефону и попросил подогнать машину к черному ходу дома.

Дальше уже не подсматривала. Меня стошнило от увиденного. Я пыталась примериться с картиной, которую видела собственными глазами.

Теперь многое вставало на свои места. И страх, мелькавший время от времени в глазах прислуги, и богатство, окружающее меня всю сознательную жизнь. В общую картину укладывался даже случай, когда отец практически ударил меня.

А самое страшное заключалось в моем отношении к произошедшему. Я находилась на стороне отца, хотя должна воспылать отвращением из-за случившегося.

Нет. Мне совершенно не понравилось то, что он лишил жизней людейя просто была на его стороне.

Потому как любила. Всем сердцем. Всей душой.

А когда любишь так как я, то готова принять человека таким какой он есть, со всеми потрохами и недостатками в виде двух трупов. Все давно вышли из кабинета, трупы унесли, а я все так и стояла за портьерой и анализировала свое состояние.

С того дня я стала более внимательно относиться к тому, что делаю. Неважно чего это касалось: учебы или повседневных мелочей. Всегда все убирала за собой, чтобы не оставалось никаких следов.

Учителя не могли нарадоваться моей прилежности. А я? Я просто усвоила урок, преподанный вот таким специфическим способом.

Но в настоящий момент я шла лоб в лоб с любимым отцом, принуждающим меня к браку.

Глава 1

Я понуро брела в вечерних сумерках по давно не чищенной улице города. Мне безумно хотелось есть, ведь с самого утра во рту не было ни крошки. А время позднее. Солнце давно скрылось за горизонт.

Хотя, какой может быть горизонт в центре города?

Вот только если это центр, то как же выглядит окраина?

Стоило свернуть с главной улицы, где легко столкнуться со знакомыми, как сразу же попала в иной мир, полностью отличающийся от блестящего мира богатства и роскоши.