— Мирта, подумай! Я останусь в городе до конца недели.
Выскочив в коридор, я с грохотом захлопываю дверь, и врезаюсь в оказавшегося на пути мужчину.
Глава 3
Рефлекторно цепляюсь за его рукав, и только поэтому мне удаётся устоять на ногах. «Белая жемчужина», как я заметила, полупустая, я просто не ожидала, что в коридоре кто-то будет. Не просто кто-то. Мужчина разительно отличается от всех, кого мне доводилось видеть в своей жизни. Черноглазый подтянутый брюнет — вроде бы, ничего особенного, но… Лицо не назвать красивым, скорее выразительным и породистым, у тех, чьи предки из поколения в поколения батрачили на самой низовой работе, таких лиц не бывает. Аристократ? Наша колониальная элита просто богачи, часто везунчики, которым посчастливилось вырваться из нищеты. Настоящих аристократов я никогда не видела. Я, наконец, понимаю, что выделяет мужчину. Он холёный, от кончиков уложенных волос до кончиков аккуратно подпиленных ногтей.
Мужчина окидывает меня оценивающим взглядом и увиденное ему откровенно не нравится. Ну да, ношеная одежда местами в заплатках, да ещё и пропылившаяся. Сколько ни стирай, один порыв ветра, и на плечах оседает пылевое облако. А ещё на мне не юбка, а штаны. Мужчина брезгливо кривится и выдёргивает из моей хватки рукав, а я почему-то продолжаю стоять, уткнувшись носом в бархат его камзола и смотреть снизу вверх. Как дурочка какая. На задворках сознания крутится важная мысль, но мне никак не удаётся поймать её за хвост.
— Смотри, куда идёшь, — недовольно бросает мужчина, обходит меня и скрывается в апартаментах через две двери от апартаментов мадам Ох.
А ведь мог вызвать швейцара и приказать вышвырнуть меня вон.
Что же меня так зацепило?
Озадаченная, я медленно спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу. Надо не о глупостях думать, а топать в любимый кабак старика Дранго. Что я буду делать, если не найду папиного приятеля?!
Уже на улице меня осеняет. Полы незастёгнутого камзола на миг приоткрылись, и я увидела серебристую цепочку, на конце которой мелькнула треугольная печать королевского дознавателя. Вот что меня зацепило!
С одной стороны, не моё дело. С другой стороны, я здесь живу. Должна быть очень веская причина, чтобы птица столь высокого полёта снизошла до наших задворок мира. В городе что-то случилось или вот-вот случится, но на рынке в последнее время не говорили ни о чём интересном, ни слова, ни полслова. Затишье перед бурей? Это… беспокоит.
Пойманная мысль перестаёт меня раздражать, и я выбрасываю дознавателя из головы. Достаточно, если в ближайшее время я буду внимательнее обычного, больше я всё равно сделать ничего не могу.
До нужного кабака я добираюсь через час. Вхожу в полутёмный пропахший кислым зал, оглядываюсь. Старик Дранго окопался в дальнем углу и прикладывается к горлышку тёмно-зелёной бутылки. Вроде бы, набраться до радужных кроликов ещё не успел.
Я решительно подхожу, рывком отбираю бутылку и сажусь напротив:
— Дядя Дранго, угостишь?
— Мирта? Тьфу, поскуда.
Даже к носу подносить ту сивуху, которую лакает старик, не буду — мерзость.
Я послушно отдаю бутылку, достаю из сумки извещение, слегка разглаживаю и кладу на стол.
— Опять тебе неймётся?
— Дядя Дранго, всё не так. Вы же знаете, что на мне кредит? Калеб грозился, что его дядя потребует досрочно расплатиться. Дядя Дранго, вы ведь меня знаете. Я даю слово не принимать заказов. Мне нужно сохранить контору, чтобы выплачивать кредит частями, иначе у меня дом заберут. Дом ведь залог по договору.
— Угу.
— Дядя…
— Вот неймётся тебе. Твой отец, Мирта, дураком не был. Тут, кто кого облапошил ещё вопрос, потому что у тебя никакой не дом, а двухэтажный сарай. Бер под залог получил в десять раз больше, чем стоит этот так называемый дом. Он мне сам рассказывал, что платит, пока с ним честно, а чуть что отдаст залог, так что не дури. Собирай вещи, угол для тебя я уже освободил. Замуж тебе, Мирта, надо. Муж тебя быстро от глупостей избавит. За моего племянника выходи, хороший парень, сам рукастый, и тебя к хозяйству быстро приставит.
Вот спасибо!
— Дядя…
— Не дядькай, — старик Дранго допивает содержимое бутылки залпом, крякает и небрежно отшвыривает извещение.
Я с ужасом осознаю — не поможет. Не только он, никто не поможет.
Скрипнув зубами, я подхватываю извещение и выхожу на улицу.
Дом… Дом, построенный папиными руками. Как они говорят — сарай.
Пожалуй, старик Дранго всё же помог мне… увидеть ситуацию в новом свете. Прежде я не задумывалась о стоимости здания, дом был для меня бесценным. Теперь же… На сегодня остаток долга превышает стоимость сколоченного из досок здания раза в четыре минимум. То есть отдать не деньгами, а домом… выгодно?
Это идея!
Нет, не отдать дом, хотя… папа бы не одобрил, сказал бы, что это всего лишь доски. Ценить надо жизнь и живых, а не вещи. Но даже если размышлять сухо, без эмоций — где мне жить? Старик Дранго пообещал мне бесплатный угол, но при этом прозрачно намекнул, что в нагрузку к углу идёт его племянник. Гостиная — дорого. Финансово я потяну ночлежку, но там такие личности селятся, что девушке даже близко подходить нельзя. Снять комнату? Здесь не старый свет, жильё не сдают, потому что это почти никому не нужно. Что-нибудь я, конечно, найду, но это ведь тупик — застряну поломойкой или официанткой, без перспектив, без будущего.
Идея…
Палящее солнце клонится к западу, но до ужина ещё час-полтора.
Я стучусь к человеку, которого хотела бы видеть меньше всего. Открывает мне зашуганная белобрысая девчушка в сером платье из домотканой шерсти. Выслушав меня, она быстро кивает, просит подождать и сбегает вглубь дома.
Дядя Калеба живёт в двухэтажном доме, разительно отличающимся от моего. Добротное здание из прямоугольного бруса, внутри отделка, по стенам развешана мазня бездарей, возомнивших себя художниками. Полы скрывают паласы.
Девчушка возвращается и приглашает меня следовать за ней, провожает на второй этаж, в кабинет и торопливо уходит, нервно дёрнув рукав, из-под которого на миг выглянул старый жёлто-зелёный синяк.
— Мирта!
Дядя Калеба натягивает на лицо благодушную улыбку, но выражение глаз остаётся ледяным, бездушным, как у рептилии. Больше со змеями и крокодилами никакого сходства. Крупная оплывшая с возрастом фигура, лицо Калеба, только постаревшее и перечёркнуто от глаза до подбородка шрамом.
— Проходи, садись, дорогая. Чем я могу тебе помочь? Не стесняйся, как-никак мы почти семья.
Противно.
Но я сдерживаюсь, сажусь, вольготно откидываюсь на спинку стула. Деревяшка врезается под лопатку, я игнорирую.
— Здравствуйте. Я бы хотела поговорить о долге моего отца. Я могу возвращать долг ежемесячными платежами, как платила ранее, и через указанный в договоре срок вы получите полную сумму с процентами, — грабительскими. — Вы знаете, что если вы выберете дом, вы понесёте серьёзные убытки?
Мужчина поджимает губы:
— И чем тебе Калеб не угодил? Видный парень, состоятельный, тебя любит. А ты ему сердце разбиваешь.
Хах! Не любит, а хочет недоступную.
— То-то главная новость вчерашнего дня, как Калеб в борделе подрался.
— Он парень молодой, здоровый. Ты ведь девочка уже взрослая, должна понимать, что у него естественные потребности есть. Раз нос воротишь, ему приходится.
Я морщусь:
— Давайте ближе к делу. Я готова принять долговые обязательства на себя, мы переподпишем договор.
— Ничего не выйдет, Мирта. Я же тебе уже сказал, Калеб парень состоятельный. Он выкупил у меня долговые обязательства твоего отца, и теперь ты должна не мне, а ему. Может, и уговоришь, — его взгляд из делового становится омерзительно липким, сползает вниз, задерживается на губах и останавливается на груди.
То есть дома я найду ещё одно извещение, а завтра, две сделки в один день закон запрещает, Калеб отберёт у меня дом. Просто прекрасно!