Если бы в большинстве фильмов главный герой отправлялся на задания с сумкой своей жены, то он бы никогда не искал проволоку, чтобы обезвредить бомбу, шпильку, чтобы открыть замок, шифр от сейфа главгада.
На пол упали маникюрные ножнички, старые часы, две сломанные заколки, проездной, резинка для волос. Следом полетела помада. Новая по меркам динозавров.
Потертая конфета со звоном упала на пол. Я вспомнила ее. И удивилась, как она не оставила вмятину в полу. Две каменные подушечки жвачки, четыре каштанчика, одно перышко и одна из расчесок последовали за ней.
— Все! — отрапортовал рыцарь, пытаясь вывернуть сумку наизнанку.
Наивность мужчин всегда поражала женщин.
— Кто это? — еще один подозрительный рыцарь ткнул мне в лицо бумажкой. Он положил руку на рукоять меча, намекая, что с чувством юмора у него проблемы с детства. Оно как бы есть, но хромает.
В руках рыцарей была стопка бумажек и визиток.
— Слава Рем, Даша Кур, Ника Маг, — зачитывал каждую бумажку суровый рыцарь без страха, упрека и чувства юмора.
Я обреченно смотрела на яркие листики и собственный почерк.
— Это что написано? Если ты сейчас не скажешь, я имею право казнить тебя на месте! — тыкали мне в лицо какой-то бумажкой. — Похоже на заклинания!
Я видела свой почерк. Пока что у меня было два варианта. Список покупок или перечень лекарств. Но вариантов могло быть больше.
— Это… стихи! — выдала я. Ложь неумолимо приближала меня к Пушкину. Либо великому. Либо мертвому.
— Две таблетки диа-зо-ли-на. Одна таблетка су-пра-сти-на, запить водой и закапать в нос, — прочитал стражник.
— Я пока только подала заявку на дружбу с рифмой, — оправдывалась я.
— Достаточно, — послышался тот самый бархатистый голос.
Один из стражников щурился возле узкого окна и искал тайные письмена. Всем своим видом он подозревал страшный заговор. На его лице читалось, что он уже близок к разгадке. Но на моей подлой супертонкой прокладке с крылышками пароли и явки так и не проступали.
— А теперь можешь приблизиться к трону. Разрешаю, — произнес красавец — маньяк.
Он уселся на трон и надел на голову корону. На короне сверкнул золотой паук в золотой паутине. «Здесь нужен не газовый балончик, а дихлофос!», — пронеслась в голове запоздалая мысль.
— Это розыгрыш, да? — с надеждой спросила я. — Куда нужно помахать? Где камера?
— В подземелье, — коротко произнес красавец.
Он был очень щедр на подарки. Пока что он дарил мне недовольные взгляды и презрительно сжатые губы.
Внезапно резким движением маньяк что-то бросил в меня. От страха я дернулась. В колонну впился нож. В камень. По самую рукоять.
Впечатлений мне уже хватит на три визита к психологу. Четвертый я не потяну финансово. Профессиональная жилетка — нынче дорогое удовольствие.
— Хорошая реакция, — меня, видимо, похвалили. — Значит, с ребенком справишься.
— Реакция хорошая. Сердце слабое, — согласилась я, не веря своим глазам. Нож в камне. Еще раз! Нож в камне! Это как вообще?
— Правила я тебе скажу позже. Сейчас у меня нет на тебя времени. Если кратко, то я допускаю три незначительные провинности. Четвертая будет стоить тебе жизни, — надменно произнес красавец.
Меня обыскали. Так тщательно меня не осматривал даже жадный до липовых диагнозов доктор. Мне очень хотелось рассказать про хронические болячки, пожаловаться на частые головные боли и хруст в левом колене. Но я воздержалась. Паспорт намекал мне, что пора вить гнездышко. А заключения доктора, что пора рыть ямку.
— А почему я? — поинтересовалась я, опасливо глядя на стражу.
— Мне нужна была женщина из другого мира. Далекая от политики. Не имеющая отношения к мятежникам. И не подосланная убийца. Ты полностью подходишь под эти критерии, — сообщил красавец-маньяк. — Я не хочу рисковать единственным наследником престола.
Красавец подозвал стражу. Стража взяла меня в плотное и потное кольцо. Из моих вещей мне разрешили взять только газетку. Остальное посчитали потенциально опасным. Преступным. Особенно кредитную карточку.
— Отведите ее к моему сыну. Смотрите, чтобы не сбежала, — приказал голос красавца.
Так я поняла, что не все красавцы одинаково полезны для женского здоровья.
Я шла по коридорам мрачноватого дворца. В последний раз я так ходила вместе с экскурсией. Только на экскурсии я зевала. А сейчас у меня был просто открытый рот. На случай, если удастся позвать на помощь.
Роскошные двери открылись. Я вошла в черную комнату с непривычно узковатым окном. В комнате не было никакой мебели, кроме бледной старухи. Она прикинулась стулом в тот момент, когда за мной с грохотом закрылась дверь.
В центре комнаты стояла колыбель, на которую падал луч света. Ни шкафов, ни стульев, ни картин, ни розеток. Ничего не было. Даже ковров. Вместо них был каменный пол.
Какой предусмотрительный отец. Видимо, уже опытный.
Я опасливо подошла к колыбели. Под тонкой вуалью паутины дремал очаровательный младенец и трогательно сосал палец. Пол младенца я пока не могла установить. Но по уверению отца это был мальчик.
Внезапно в меня вцепилось что-то очень нервное. Я едва не повторила на бис свою сольную партию жертвы маньяка. Костлявые трясущиеся руки крепко держали меня за грудки. На меня смотрели бледные глаза старухи.
— Беги! Беги отсюда! — трясла она меня над колыбелью. — Беги, чем дальше, тем лучше! Спасайся!
Он вскочила на ноги и тут же с криком выбежала из комнаты. В окно.
Я посмотрела в колыбель, но ребенка там не оказалось! Где он? Сердце оборвалось. Мне срочно потребовался кардиолог с навыками реаниматолога.
Зато по полу резво бежал черный пушистый паук. Он был некрупный. По меркам фильма ужасов. Но огромным. По меркам моей нервной системы. Примерно с кошку. С хорошо откормленную пушистую кошку.
— Отдай сюда ребенка! — опомнилась я, воинственно размахивая газетой.
Лучшие рыцари сбежались бы на мои уроки фехтования. А какой-нибудь мастер меча тут же посвятил меня в рыцари.
— Где ребенок? — орала я, решив напугать паука плохими новостями, свернутыми в трубочку. — Ты сожрал его?
Мне кажется, что нет в мире такой краски для волос, способной закрасить мою седину! Я только отвернулась, а паук унес младенца!
— Иди сюда, с-с-скотина! — в отчаянии орала я, загоняя паука на стену. — Верни ребенка!!! Быстро, я кому сказала!
Паук уже был под потолком, как вдруг дверь открылась. На пороге стоял несчастный отец. Я спрятала за спиной колыбельку, понимая, что меня уже ничто не спасет. Мой личный рекорд работы няней — две минуты.
Глава третья. Ты щито такое?
Холодные глаза красавца-отца заставили меня многое осознать. Мне срочно нужен ребенок на пять минут. Верну в целости и сохранности. Готова родить сама. Но только быстро.
— Я освободился, — спокойно произнес отец, пока я прикрывала собой драматично опустевшую колыбель.
В прошлый раз я тоже вздрогнула при фразе «Я освободился!». Ее произнес прокуренный мужской голос за дверью. «Кто там, Фиолетовое Варенье?», — встрепенулась пятилетняя Анечка. «Папа из тюрьмы вышел!», — произнес все тот же прокуренный голос. «Ура! По амнистии! Папа выпустили! Папа у меня убийца — рецидивист!», — радовалась Анечка, пока я дрожащим голосом звонила счастливой обладательнице «наколок с проблесками мужика». «С ребенком теперь будет сидеть папа!», — совали мне денежку. Через три месяца позвонили: «Папа снова сел! Приезжайте!». Я снова учила Анечку алфавиту и стихам про бегемота. Анечка с ангельским видом «чифирила» с куклами, рассказывала им про понятия и назначала «смотрящую» за коробкой. Где-то на кухне истошно орала кошка Урка.
— С дороги, — послышался строгий голос отца.
Я не хотела отходить от колыбели. Мое воображение отказывалось представлять, что будет, когда отец не досчитается наследника. Это было где-то на грани эротики и некрофилии.
Меня бесцеремонно сдвинули в сторону, пройдя к колыбели.