Теперь в посёлке все домохозяйства обязывались держать ворота всегда открытыми, ибо авто руководителя могло въехать во двор в любой момент времени суток, двери в домах, так же, никогда более не запирали.
И вот, однажды, в обеднюю пору воскресного дня, тёмно-вишнёвый ЗИС — 2 припарковался у дома потомственого тракториста Василия. Шофёр молнией выскочил из авто и, угодливо склонясь, открыл заднюю дверцу, расфранченный Заяц вальяжно выставил нижнюю лапку на подножку, верхнюю лапку принял шофёр, и помог Зайцу выйти. Лил обложной дождь, Заяц недовольно поморщился, шофёр, тут же, поднял над головой начальника открытый чёрный зонт, и вместе они проследовали к входной двери, шофёр пинком ноги распахнул её, внутрь Заяц прошёл сам.
Когда Заяц появился на пороге тесной комнатушки, всё семейство обедало: отец — тракторист, невысокий худощавый мужичок с проплешинами, его жена, рослая баба, пудов шести, да трое малых деток, двое из которых были подозрительно косоглазенькие.
На какой-то миг всё семейство онемело, только, звякнули ложки выпавшие из застывших пальцев. Заяц молча стоял, его глазки нетерпеливо уставились на присутсвующих, первая пришла в себя хозяйка, подскочила к Зайцу и приняла у него шляпу — котелок и трость.
— Я смотрю хорошие манеры в этом доме не в чести — плюясь слюной, прокомментиовал Заяц.
Все сидевшие за столом дружно встали, хозяйка отодвинула освободившийся стул, предлагая нежданному гостю сесть.
Заяц, пыхча, вскарабкался на стул, после это семейство вернулось на свои места. Он осмотрел сервировку маленького кривоногого столика, она оставляла желать лучшего, не к такому он привык, но что ж поделать, выбирать не приходилось. Заяц подтянул к себе кастрюлю с борщём, и, пошерудив в ней половником, выловил говяжью булдыжку. Зажав булдыжку в лапках Заяц быстренько обгрыз мясо, после чего разжал пальцы и кость плюхнулась обратно в кастрюлю, подняв столп брызг, и множество пятен свекольного цвета обильно усеяли скатерть, о которую и сам Заяц тщательно вытер запачканные лапки. На десерт он выпил два стакана сладкого грузинского чаю, срыгнул, и обратился к хозяину дома.
— А, что ничего покрепче чая нет?
Зайцу подали фунфырик тройного одеколона, он сразу отхлебнул половину, прямо из горлышка, и, уже, слегка заплетающимся языком продолжил.
— Ты посмотри на себя со стороны!
— А что не так-то? — испугано пролепетал Василий.
— Ишь какой тунеядец, рожа, уже, в фотографию не влазит — поддатый Заяц плевался пуще прежнего — въезд у тебя кочка на кочке, я что — ли распланировать его, тебе мордовороту, должен?
— Не ругайтесь пожайлуста — пролепетал бедный тракторист, отирая рукавом заплёванное лицо.
— А как мне с тобой разговаривать? — Заяц второй раз приложился к фунфырику — Потому что ты — наглый хам, тунеядец и бездельник! По твоему отношению, ты — наглый хам, вот и всё!
— Разрешите убрать — окончательно поникший хозяин потянулся рукой за осушенным фунфыриком.
— Себе, знаешь куда, его засунь! — Заяц швырнул пустой фунфырик в голову подчинённого — Чучело огородное.
— Я, сейчас же, пойду, всё сделаю — Василий поднялся Из-за стола на полусогнутых ногах и засеменил к выходу.
— Спиногрызов своих, тоже возьми, — буркнул Заяц — пускай с измальства к труду приучаются.
Дети, держа с двух сторон за руки младшую сестрёнку, последовали за отцом, их мать набросив платок на голову, тоже, засобиралась.
— А, вот, ты, не ходи — остановил её Заяц.
Сытый и пьяный Заяц выбрался Из-за стола, и залез на, изрядно побитый молью, диван, над спинкой которого было окно открывающее вид на въезд во двор, где под проливным дождём Василий и дети принялись выравнивать площадку.
— Работайте, работайте, я слежу, — Заяц заплевал оконное стекло, увлажнив, даже, затаившегося в углу рамы паучка. Поглядев несколько секунд на ход работы, Заяц начал неуклюже стаскивать с себя брюки, затем сюртук, жилет, с галстухом пришлось повозится, корокие заячьи пальцы никак не хотели его развязывать, и вот, наконец, непослушный галстух был развязан, вслед за ним спала и рубаха.
— Ну что, Маруська — подмигнул Заяц хозяйке — нам ли быть в печали!
Вдруг из под дивана послышался престраннейший шебуршаший звук. Заяц на секунду замер, но подумал, что это в животе урчит после тройного, снял часы и положил их на подоконник. Затем обвернулся к хозяйке и шаловливо пропел:
— Зайчишка — зайка серенький,
По бабанькам скакал!
В этот момент из под дивана выкатился чёрно — пепельный клубок. Заяц ошалело уставился на него, не веря своим косым глазам. Клубок, был, щенком, самым собачьим щенком, на коротеньких толстых лапках, с короткой мордочкой с мокрым носиком, а хвост, размером с мизинец, свернувшись бубликом лежал на спинке малыша.
Щенок, тоже, увидел Зайца, от чего его пушная шерсть на загривке встала дыбом, он зажал маленькие ушки, и, для начала, злобно зарычал. Заец отпрянул от края дивана, от чего щенок залился лаем, звучало это как детская пищалка, но для Зайца было, вполне, достаточно, и его кишечник непроизвольно спустил с десяток окатышков, прямо, под ноги.
Щенок протупцевавшись вдоль дивана, нашёл место пониже, закинул туда передние лапки, и грозно ворча, начал карабкаться. Заяц издал пронзительный визг, развернулся и прыгнул лбом в окно, надеясь, разбив стекло, прорваться наружу, прочь от ужасного зверя.
Раздался удар, стекло дало трещину, но выдержало. Секунду Заяц держался на стекле, прилипнув к собственной слюне, обильно выделевшийся пристолкновении, а затем, оставляя влажный след на стекле, съехал на подоконник, на котором его и поджидал щенок, и как только, тот самый, хостик — пупочкой оказался перед носом свирепого собаки, он вципился в него маленькими, острыми как иглы зубками. Заяц заверещал как сирена, слюни и сопли забрызгали ему всю морду, и попали в глаза, лишив возможности видеть. Со слепу косоглазый, начал скакать из угла в угол, прилаживаясь макушкой о стены, а щенок не отпускал, рычал, дёргал головой, будто намереваясь отодрать ненавистную пупочку от зайцевого тела.
— Хосподи. — простонала поражённая случившимся хозяйка — Это же, просто, заяц.
В этот момент щенок практически смог реализовать желаемое, а именно, вырвал клок шерсти из заячьего хвоста, почувствовав что кошмарные челюсти больше не удерживают его, Заяц как был выскочил в двери.
Оказашись на улице под дождём он протёр глаза, и увидел перед собой тракториста Василия.
— Да это же простой заяц! — Василий выплюнул окурок примы, и размахнулся как следует ногой.
Заяц успел рассмотреть грязную подошву керзового сапога сорок третьего размера, пришедшегося ему как раз промеж глаз, благодаря чему серый проказник смог на какой-то момент преодолеть земное притяжение, и перелетев через досчатый забор, растянулся на размытой ливнем гравийной дороге.
Зайчик еле — еле встал, лапки дрожали, в глазах двоилось, свежайшая грязь облепила всё округлое брюшко руководителя. И надо же беде было случиться — бабы массово возвращались от родника, где набирали питьевую воду, на плечах каждой было по коромыслу с двумя вёдрами.
— И чего они по ливню-то за водой ходят, дождевую хлебать не могут что — ли? — подумал Заяц, почуявший, что сейчас произойдёт что-то неладное.
Предчувствия его не обманули, послышалось, сначало шёпотом, а затем по нарастающей выражение «Да он, всего лишь, заяц», бабы неспеша начали снимать с коромысел вёдра, сами же коромысла из рук не выпускали, и потихоньку, как бы невзначай, стали двигатся в напрвлении Зайчика.
Ждать более тесного контакта Зайка не стал, развернулся к ним спиной и задал стрекача, но шедщая во главе колоны дама, поняв, что руководитель вовсе не настроен на общение, могучею рукой запустила ему вслед коромысло.
Прогудев в воздухе, как гигантский бумеранг коромысло врезало Зайца по хребтине, он заверещал, не хуже чем при встрече со щенком, и наподдал скорости.