А мои губы и глаза будто слиплись молчанием и темнотой, я онемела и ослепла.
— После взрывов картина адская: на месте подрыва осталось воронка глубиной четыре метра. Клуб и бар взрывной волной смело, стёкла раскурочило, столики разворотило.
На долю секунды наши с Антонио глаза встретились. Моя надежда лопнула как мыльный пузырь. Почему-то теперь, я боялась его больше остальных.
Главарь хлопнул приятеля по плечу, разворачивая в сторону трюма.
— Пойдем пожрем, потом развлечемся с ней, все вместе. Как думаешь, Антонио, справится она с нами всеми? Хочешь быть первым? Пошли, она никуда не денется. Салим привязал её на совесть, головой поклялся.
Услышав историю Антонио, единственного человека, который вроде бы пытался мне помочь, увидев его с такого угла, я была шокирована. Но правда заключалась в том, что плакать мне уже не хотелось — настолько я была опустошена и измотана.
Шторм бушевал. Дождь поливал меня и тело Искандара, что продолжало перекатываться по палубе. Все пираты укрылись в трюме. Я слышала смех, звон стекла, мне показалось, что они включили музыку. Лакомясь запасами еды на яхте, они оставили меня под дождём голой по пояс. Мне было холодно, страшно, а тут ещё до меня дошел какой-то сладковатый, тошнотворный запах, руки онемели, я уткнулась в колени, тряслась зубами и телом, пока не провалилась в некое подобие сна, забвение.
Через какое-то время я открыла глаза, почувствовав пристальный взгляд. Мужчина, которого пират назвал Антонио, смотрел на меня со ступеней, поднявшись из трюма. Смотрел долго и внимательно. Своими тёмными глазами он изучал меня, о чем-то раздумывая. Мне даже показалось, что он жалел о том, что главарь рассказал его историю. Но обычно подобные люди гордятся своими достижениями. Ведь не даром группировки берут на себя ответственность за массовые убийства.
Но ко мне подошли два пирата и стали трогать ноги, больно щипать и дергать грудь, отвратительно сжимать между ног. Я пыталась бороться, огрызаться, плеваться, но получила затрещину — из носа хлынула кровь. Один из ублюдков расстегнул ширинку, вытащив свое отвратительное хозяйство, помотав им перед моим лицом. Видимо, он хотел, чтобы я взяла его в рот. Несмотря на дождь и свежий морской воздух, я почувствовала запах пота и мочи. Я твердо решила, что если он попытается, я откушу его грязный член. Однако, вид чужих половых органов вызвал спазм в желудке, меня вырвало. Пираты рассмеялась, полив мою голову водой. Я чуть не захлебнулась, начала кашлять.
И тут случилось что-то непонятное. Того, что крутил своим полудохлым вонючим отростком перед моим лицом, подняли, а затем швырнули за борт, как будто он был нездоровой, подпорченной рыбой. И я увидела перед собой Антонио. Его глаза горели алым, а на лице застыло нечеловечески злобное выражение. Но в тоже время он победно улыбался. Второго он стукнул по голове его же бутылкой с такой силой, что тот осел без дыхания на пол.
С большим трудом я взяла себя в руки и посмотрела на своего спасителя. Ухмыльнувшись, он кивнул в сторону оранжевой шлюпки с мотором. Я дернула руки несколько раз и веревка развязалась. Пираты по-прежнему жрали, кто-то даже пел; я понимала, что другого шанса у меня не будет. В бушующем океане выжить невозможно, но и пираты меня не отпустят. Они будут пользоваться моим телом, до тех пор, пока я не сдохну в конвульсиях. Не знаю, кто этот Антонио, и что он планирует со мной сделать, но он мой единственный шанс. Собрав последние силы, я перекинула свое обессиленное тело в шлюпку, и Антонио завел мотор.
Глава 6
Очнулась от того, что кто-то давил мне на грудную клетку, казалось, что я задыхаюсь. Стала кашлять, выплевывая воду и что-то зеленое и вонючее, попавшее мне в рот. С трудом повернулась на бок и согнулась пополам. Под щекой были не доски, а нечто гладкое, скользкое, холодное и оранжевое…
Только встав на колени и хорошенько откашлявшись, я смогла вспомнить, что убежала от пиратов. И помог мне в этом один из них. Не понимаю, зачем он это сделал? С какой целью пошел против своих? Не удивлюсь, если он решил продать меня кому-то на берегу. Но об этом думать смысла не было. В любом случае оставаться на яхте было нельзя. Я помнила озлобленных пиратов, которые стреляли нам вслед. Антонио ловко завел мотор, и лодка то и дело подпрыгивала на волнах, обдавая нас мелкими брызгами. Несколько раз мы чуть не перевернулись, но ублюдкам прострелить и сдуть наше маленькое судно не удалось.
А потом шел какой-то провал в памяти, и пираты исчезли, а ночь всё не кончалась… Океан был спокойным, и под нами простиралась бескрайняя гладь блестящей воды. Подобрав колени, я смотрела на своего спасителя, он явно был не доволен тем, что совершил. Каждое движение источало злость и раздражение. Не в силах раскусить его, я чуть отползла к краю лодки, наши взгляды встретились. Он смотрел внимательно, в чёрных глазах неожиданно промелькнула грусть, уголки рта опустились.
Отвернувшись от меня, Антонио стал материться, в голос, ярко, со смаком, кажется, это был испанский. По сочетанию звуков и красочной интонации стало понятно, что его буквально разрывало от негодования.
— Что случилось?
Он взглянул на меня и кинул свою майку. Я была все еще голой по пояс, и его, хоть и влажная майка, мне очень пригодилась. Быстро натянув ее через голову, я наконец-то смогла прикрыть свои многострадальные сиськи.
- Не помнишь, как свалилась за борт, когда мы отплывали? Наглоталась воды.
Покачала головой, видимо мозг уже не справился с таким количеством стресса. Я ощущала вялость.
— Куда ты везешь нас?
Он снова осмотрел на меня, в другой ситуации я бы назвала его очень привлекательным. Мужская красота, граничащая с агрессией. Блестящий от пота, загорелый, освещаемый лишь лунным светом, Антонио выглядел очень сильным, спортивным и поджарым. Он легко обращался с мотором, демонстрируя ловкость и умения. На его предплечьях красовались татуировки в полинезийском стиле, с причудливым и необыкновенно красивым орнаментом, состоящие из спиралей, волн, зигзагов и геометрических фигур. Что-то было подписано под правой грудью, но я не могла разобрать. Ничего общего с заумным профессором и зализанным Искандаром. Я сглотнула застрявший комок в горле и с усилием отвернулась. Да уж, подобное зрелище легко могло свести с ума цивилизованную зубрилку вроде меня.
— Ты видишь здесь дороги или светофоры? — ухмыльнулся пират. — Нас унесло в океан. Скажи «спасибо», что шторм закончился.
— Они не станут нас искать?
— Яхта стоит дороже, чем ты и эта шлюпка. Черт! — выплюнул Антонио.
Кругом была только вода. Впереди в лунном свете серебрился и загадочно поблескивал океан.
— Ты все испортила! — еще раз резко выругался Антонио.
Складывалось ощущение, что он долго сдерживался, чтобы не начать ругаться.
— Я?
— Да, ты!!!
— Чем? Я просто сижу.
— Глазами этими своими огромными, щенячьими. Пожалел, бл*дь, идиот. Куда поехал твой любовник? Он же вроде местный, будто он не знал, что в подобных местах, возле необитаемых островов, дрейфовать яхте в одиночестве полное безумие?
— Он не мой любовник.
— Все испортила, — прошипел он, плюнув, — дура, прежде чем куда-то плыть, надо изучить местное положение дел! Законы, обычаи и так далее и тому подобное! И мужику своему сказать, раз сам он тупой!
— Я не дура! — громко возмутившись, я даже привстала. — Плебей и хам! И я не просила себя спасать! Не смей меня оскорблять! Настоящий мужчина никогда бы не стал попрекать женщину за спасение.