Глава 2
Я тоже подошел к двери, подергал — действительно заперто.
— Может уборщица по ошибке закрыла? — осторожно предположил я.
— Они по утрам обычно убираются. Да и сколько я тут работаю, не помню, чтоб вечером эту дверь закрывали на замок.
— А здесь вторые ключи есть?
— Хм… интересный вопрос, — задумался Петрович, — не знаю, пойду посмотрю.
— Ну а я пока замочек исследую, — сказал я и начал его исследовать.
Замок был английский, закрывался автоматом из коридора сюда, значит что? Правильно, язычок в принципе можно было бы и отжать. Порылся в карманах штанов и куртки — о, да у меня же ножичек есть, тот самый из Ворсмы, с выкидным лезвием. Ну эта его выкидываемость сейчас не понадобится, а вот лезвие наверно в самый раз. Поковырял ножичком между дверью и косяком, с трудом, но достал язычок (блин расцарапал тут им все), отжал — проход свободен. Сообщил про этот факт Петровичу, который копался в ящиках своего стола.
— Ну ты шустрый парень, — ответил Петрович, — пошли, раз так. А дверь за собой захлопнем.
Спустились по темной лестнице мимо кораблестроителей и шибко секретных физтехов, прошли длинным полутемным коридором к выходному вестибюлю, там декан вступил в длительные дебаты с вахтером на предмет ключей, запирания начальства и общего раздолбайства административно-хозяйственной части института. А я все смотрел на неумолимо движущуюся к девяти стрелочку часов и торопил начальника. А он не хотел никуда торопиться. В итоге мы вышли на улицу аж без пяти девять.
— Опоздаем ведь, Вячеслав Петрович, — уныло говорил ему я.
— Не боись, студент, без нас не начнут, — бодро отвечал он, видимо коньячок начал действовать. Эх, подумал я, надо было и мне хлебнуть, и. ись оно там все конем. А также слоном и ферзем.
Когда подошли к первому корпусу (я все подгонял декана, а он никуда не торопился и шел легким таким прогулочным шагом), в вечерней тишине вдруг явственно раздался звон стекла откуда-то со стороны набережной.
— Вы это тоже слышали? — спросил я.
— Чего?
— Ну стекло разбилось вроде бы…
— Не, ничего я не слышал, — начал было декан, но тут довольно громко завопили откуда-то сверху и опять же с той же самой стороны.
— Вот щас услышал, что это?
— А этот, драгоценный Вячеслав Петрович, именно он, пожар обещанный, я ж говорил поторопиться надо. Ходу! — уже не сдерживаясь, заорал я и поскакал по ступенькам к главному входу. Декан поспешил за мной, но весу в нем вдвое больше было, поэтому с некоторым отставанием.
Влетели в вестибюль, там в углу дремал сгорбленный вахтер, но немедленно проснулся и закричал:
— Куды, ититвашу, закрыто все!
— Тихо, дед, — рявкнул сзади Петрович, — пожар у вас в правом крыле, звони 01! Быстро!
А мы ломанули вправо на лестницу и взлетели на второй этаж, откуда уже ощутимо несло дымом. Это было, как я понял, примерно в середине центрального коридора второго этажа — дым шел из-под этой двери и при этом кто-то орал и ломился в нее, запертую снаружи.
— Это было в твоем сне, — спросил запыхавшийся Петрович, — ну что тут люди будут?
— Было-не было, не время щас это выяснять, давай дверь ломать. В тебе весу побольше, с разбегу давай — она внутрь открывается, может с петель слетит.
Петрович внял моим словам и с разгону врезался в дверь, та была довольно хлипкой на вид, такой же оказалась и в нутре, так что слетела и упала внутрь, придавив кого-то там, кто был за дверью. Внутри было очень дымно и в районе окна виднелись языки пламени, занавески видимо горели.
— Быстро берем его за ноги и в коридор тащим, — крикнул я.
Взяли, вытащили, оказалось, что не его, а ее, в юбке человек был. Далее я распорядился так:
— Петрович, ищешь огнетушитель и пытаешься что-то потушить до прибытия пожарников, а я потащил эту подругу вниз, надо ее в больницу. Да, окна не открывай, а то полыхнет все.
Декан на рысях бросился дальше по коридору, надеюсь найдет он что-нибудь подходящее, а я приподнял значит ее, вроде в себя пришла подруга, спросил, сможет ли идти, она промычала, что типа да, попробует, и мы поковыляли к лестнице. Внизу вахтер напряженно крутил диск телефона.
— Что, до сих пор никого не вызвал? Ну ты и дубина, — заорал я, — ладно, беги наверх, помоги Петровичу, я щас сам с улицы вызову.
Вытащил женщину к своей машине, запихнул на заднее сиденье, сказал «10 секунд подожди» и вызвал пожарников с уличного телефона, он как раз тут у входа был, а потом на рысях рванул в 5-ю больницу на Нестерова, она самая ближайшая тут наверно. Разглядел наконец спасенную — за сороковник тетке, одета хрен пойми во что, и что она там в закрытой комнате делала, непонятно…
— Ты как там, живая?
Тетка прохрипела, что вроде пока да.
— Держись, через 3 минуты в больнице будешь, — и сдержал свое слово, тут ехать-то всего полтора километра, по Минина-Семашко-Ульянова. Подкатил прямо к приемному покою, сдал на руки медсестрам, объяснив, что произошло, и рванул назад.
Пожарники так и не подъехали, за смертью только их посылать, болезных. Взлетел на второй этаж, там Петрович на пару с вахтером заканчивали тушение очага — окна они таки пооткрывали, но видимо уже после того, как огонь погас, так что ничего страшного не случилось и дым потихоньку начал выветриваться, ущерб не сказать, чтоб и такой большой. Помог им, чо… а тут и пожарники подоспели.
Когда все это закончилось и все формальности с пожарниками были улажены, мы с деканом медленно спустились на улицу, я предложил его подвезти, он не отказался.
— Тут еще такое дело, — начал я, — возьми все геройство на себя, а? А про меня ничего не надо говорить… ну почти ничего, был тут рядом, помог маленько и все, ладно?
— Почему?
— Хватит с меня и одной медали, вторая вызовет только одни подозрения, а не слишком ли часто этот Сорокалетперед глазами мелькать начал? Лады?
Декан подумал, потом сказал медленно:
— Лады… а ведь это только твой первый день учебы, что ж дальше-то будет?
— А ничего дальше не будет, кроме большой и плодотворной работы — вместе работать будем над улучшением учебного процесса, ага. Поехали, до дому подвезу.
Петрович согласился… ехать было недалеко, еще ближе чем до больницы — он на Ковалихе жил в новенькой панельной 9-этажке. Напоследок сказал ему:
— Слушай, Петрович, а чего у тебя дочка такая зашуганная? Всего боится…
— Тяжелое детство, — со вздохом ответил он.
— Так давай я над ней шефство что ли возьму, и по учебе, она походу в той же математике весьма слабовата, и в личной жизни, доведу ее так сказать до товарных кондиций, чтоб нормально с народом общалась — ты мне помог, теперь я тебе помогу, да?
— Ну бери шефство… только если ты с ней что-то сделаешь, я ведь…
— Если ты на секс намекаешь, то я тебя умоляю, мне есть с кем сексом заняться — ничего с твоей Светой не случится.
— Ну ладно, договорились… только ты бы уж мне не тыкал, я же все-таки почти в 3 раза старше…
— Оллрайт, драгоценный Вячеслав Петрович, это я в пылу боя так сказать, а в дальнейшем буду строго на вы. Принцип сяо я уважаю и разделяю.
— Принцип чего?
— Это в китайской философии есть такое понятие — уважение детей к родителям, младших к старшим, народа к руководителю государства и тд. Неисполнение его в Китае считается тяжким правонарушением.
— Ну что же, хороший принцип, можно взять на вооружение… и еще это… спасибо за приключение, Сережа.
— Да не за что, Вячеслав Петрович, обращайтесь.
На этом мой первый учебный день закончился.
Да, и еще вечерком я позвонил Инке, не так уж и поздно было, предложил завтра вместе до института добираться, она с радостью согласилась. Вот и ладушки, не так скучно ехать будет.
Чуден Ниагарский водопад при ясной погоде
Утром продрал глаза в 6.00, что-то съел там на кухне, запивая свежесваренным кофе, потом подъехал на Лескова к дому Инны. Она, вот прикиньте, уже у подъезда стояла, отбивая каблуками чечетку, и выглядела при этом как всегда сногсшибательно, вот отсыпал же бог девке полной пригоршней…