Я отогнала глупую мысль и откопала в сумке гаджет. Вадик! Я вздохнула с облегчением.
- Милая, ты дома?
- Конечно, дорогой! Промокла ужасно. Сейчас на десять минуточек в горячую ванну, а потом приготовлю тебе что-нибудь вкусное. Что ты хочешь сегодня?
- Рыбка моя, я сегодня задержусь. Я так хотел помочь тебе собраться, но... у Владимира день рождения. Я бы, конечно, лучше побыл с тобой, но сама понимаешь - начальство. Оторвешься от коллектива - повышения не видать.
- Конечно, я понимаю!
Сначала я хотела привычно расстроиться, как всегда, когда Вадик надолго задерживался на работе. Мне было тоскливо в огромной пустой квартире одной. Если бы мы могли завести, к примеру, кота... или собаку. но Вадик был против. С собакой надо гулять, а от кота шерсть и запах. Он, смеясь, предлагал рыбку в банке, но тут уж я отказывалась. Рыбку не обнимешь, с ней не укутаешься в теплый плед, чтобы посмотреть душевную киношку.
А о тоскливом чувстве одиночества по вечерам в пустой квартире я не говорила: вряд ли Вадик это оценит. И новых разговоров про то, что он изо всех сил старается строить карьеру, мне не хотелось. В конце концов, он прав: не на мою же секретарскую зарплату нам жить.
Только сегодня мне не было ни тоскливо ни одиноко, и я даже почти порадовалась, что смогу спокойно собраться, не отвлекаясь каждые пять минут на «Рыбонька, а у нас кажется был кисло-сладкий соус, что-то не могу его найти...» или «Милая, а где мой свитер, ну этот, белый... ну не тот белый который совсем белый, а тот белый, который не очень?» и долгие поиски, пока среди «белых» свитеров не отыщется нужный - темно-кофейного цвета.
В этот вечер я смогла вдоволь поваляться в ванне, спокойно приготовить ужин, собрать всё необходимое и несколько раз перепроверить, всё ли, улечься спать в огромную кровать и уснуть. На этот раз - глубоко и без сновидений.
4
Я спала настолько крепко, что даже не услышала, как домой вернулся Вадик. Заметила его только утром. Он мирно спал на соседней половине кровати, обнимая руками подушку. Ну и прекрасно - пусть спит. Специально будить его чтобы попрощаться я не стала. Если день рождения его начальника сопровождался обильными возлияниями, проснуться с утра пораньше - это явно не то, чего бы ему хотелось. А носиться по квартире, слушая жалобные стоны: «Рыбонька, полцарства за таблетку аспирина!» не хотелось уже мне.
Так что я тихонько, как мышка, выбралась из-под теплого одеяла, стараясь не создавать лишнего шума, привела себя в порядок, упаковалась в дорожный костюм (джинсы, водолазка - ничего лишнего) и выскользнула за дверь. И вдруг так явно осознала, что совершенно не боюсь предстоящей командировки. Даже наоборот - почти хочу ее. Вот когда я в последний раз куда-нибудь выбиралась? Уже и не вспомнить. И пусть глухомань, в которую мы едем, далеко не пятизвездочный отель на Мальдивах, - все-таки эта поездка - почти приключение.
А Дмитрий Викторович - совсем не страшный, даже наоборот, вполне симпатичный мужчина, вне зависимости от того, есть у него приснившиеся мне кубики или нет.
- О чем задумались? - раздался веселый голос за моей спиной.
Я вздрогнула и мигом покраснела. Потому что уж точно не могла бы откровенно и честно ответить на этот вопрос. Вряд ли ответ: «О том, как вы выглядите без рубашки», уместен в данной ситуации.
- О том, что регистрация начнется уже через пятнадцать минут, - выкрутилась я.
- Великолепно! - обрадовался этому обстоятельству мой босс. - Значит, мы еще успеем выпить по чашке кофе. Что-то вид у вас сонный, хотя вам это даже идет.
- Отлично, - смутившись, забормотала я, - если вам так нравится, могу каждый день приходить на работу заспанной. Или вообще устраивать себе полуденный сон...
Дмитрий Викторович расхохотался, хотя я не сказала бы, что шутка была очень смешной. Кажется, дело в том, что у него просто отличное настроение. Ну что ж, у каждого свои хобби. Возможно, у моего босса это - инспектировать филиалы.
Странно, вне стен офиса он уже не внушал мне того дикого ужаса, что раньше. Видимо, потому что не диктовал мне деловых писем, не давал распоряжений и не смотрел строго, а очень даже наоборот: галантно помогал мне избавиться от багажа, уступил место у иллюминатора, мужественно разобрался с тем, как застегивается этот жуткий самолетный ремень, больше похожий на орудие пыток.
В общем, я окончательно уверовала в то, что наша поездка пройдет не так уж и плохо. Поверив в это, я наконец-то расслабилась. А расслабившись - задремала в кресле.
Проснулась я от того, что почувствовала, как горячая ладонь ложится мне на коленку и скользит вверх по ажурной глади чулок, чтобы нырнуть под юбку. Продвигается дальше к самому запретному, а сильные пальцы нежно гладят шелковую ткань. Сначала осторожно, а потом уже и вовсе не стесняясь, словно осознавая, что сопротивления не будет.
Время словно остановилось. И вот уже я гулко втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы. Пытаюсь открыть глаза, чтобы посмотреть на начальника укоризненным взглядом, но... Не могу! Пытаюсь, но никак не получается!
Открываю рот, чтобы высказать свое возмущение, но голоса нет. Лишь воздух оседает в легких и рвано вырывается наружу. Хочу пошевелиться, немедленно убрать его своевольную руку, которая мягко, но напористо гладит лоно поверх ткани, пробираясь к влажным складкам, но снова не могу! Даже ноги вместе свести не могу, будто тело мне не принадлежит!
Меня бросает в жар. Горячая волна прокатывается по венам, оседая тугим комком внизу живота. Ноги покалывает, и уже туфли кажутся неудобными, юбка - слишком тесной, а блузка - чересчур плотной. Дыхание становится порывистым, сухим, а я остро ощущаю, как чужие пальцы собирают ткань и без того миниатюрных трусиков и тянут ее вверх. Ткань впивается между складок, трется о самое чувствительное местечко, принося не боль, а нереальное возбуждение.
Хочется вскрикнуть, но не получается. Боже! Ведь мы же в самолете! Кто-нибудь может увидеть! Стюардесса! Она ведь время от времени ходит по салону! И пассажиры!
Страх быть увиденной, раскрытой, забрался в самую душу, вынуждая занервничать с новой силой. Адреналин прошивал тело насквозь. Да как же так?
Ткань отпустили. Вернули на место, ласково пригладив, но неугомонные пальцы и не думали останавливаться. Чувствовала дискомфорт от того, что белье намокло. Остро ощущала это и была уверена, начальник чувствовал тоже.
Подушечки его пальцев очертили край белья и решительно сдвинули его в сторону, чтобы мягко коснуться самой чувствительной точки. Весь мир вместе с этим самолетом перестал существовать, а длинные тонкие пальцы уже кружили по клитору, слегка надавливая.
Ощущение острого болезненного наслаждения прошивало нервы, разрасталось по телу колкими мурашками. Мышцы непроизвольно сжимались, а мне так не хватало того самого чувства наполненности. Словно картинка не целая, а мозаика никак не хочет складываться.
Начальник будто услышал мои мысли, прочел их как открытую книгу. Проворные пальцы скользнули по влажным складкам, погладили края рядом с входом...
Он играл.
Гладил чувствительное местечко, но не проникал, тогда как я изнывала от неконтролируемого желания, кусая губы. Если бы могла, то бессовестно двинулась бы пальцам навстречу, лишь бы ощутить, как они растягивают влагалище, как проникают, усиливая давление и доводя до самого пика...
Ну же! Что же ты тянешь?
Пальцы ворвались во влагалище, словно по команде. Я даже краснеть уже не могла. Дико, до безумия хотела получить разрядку. Мышцы словно свело, закрутило в тугой узел, чья пульсация с каждым движением только нарастала. Скорость увеличивалась, а я металась по сидению, забыв обо всем. Были только я и его пальцы, сводящие с ума, доводящие до пика наслаждения, до золотистых вспышек в темноте сомкнутых век...
Я вскрикнула и широко распахнула веки. Фу-ух, это снова чертов сон. Глупость какая! Это и не могпо быть правдой - невозможно забраться под юбку, которой попросту нет. Я сидела в джинсах, а руки Дмитрия Викторовича лежали на подлокотниках его кресла.