Строгий и обвиняющий взгляд ему всегда удавался хорошо.
– Вызывали? – в голосе парня слышалась тревога.
– Да, Сэм. Вызывал. У нас серьезный разговор.
Глубокий вздох. Марк смотрел на своего уже бывшего сотрудника и вспоминал когда-то услышанную фразу: «Улыбался он, конечно, фальшиво, но дрожал вполне честно».
– Как ты понимаешь, мне тяжело видеть каждый день возле себя вора и ожидать, что ты еще раз решишься на подобное.
– Вы решили меня уволить? Но я поклялся, что это больше не повторится.
– Кто сейчас верит клятвам, Сэм? Ситуация не проясняется, мне неприятно твое присутствие в лаборатории. Но…, – и Марк сделал многозначительную паузу, – я постараюсь устроить тебя на работу в клинику. Она расположена рядом, это то место, где вы прятали статую. Возможно, кто-нибудь приносил мумию на сканирование туда. Ты должен узнать об этом. Это хоть как-то загладит твою вину. Ты понял меня?
– Да, доктор. Я постараюсь узнать все, что можно.
– Все еще не окончательно с твоим трудоустройством, но лучше работать там, чем оказаться безработным. Можешь идти.
Потом позвонил Томасу Логану. Этот разговор будет посложнее.
Парень появился на пороге, и доктор взглянул на него уже не как на своего сотрудника. Смотрел и рассчитывал его шансы на успех в выполнении своих планов. Да, они у него были. Красивый мальчик. Все при нем. Не брутальный, не «няшка», как любят до сих пор говорить молоденькие девочки, и не «конфетный мальчик», каких любят более зрелые дамы. Высокий, тело спортивное, умное интеллигентное лицо, светлые волосы, светлые глаза. Запоминающаяся внешность. Мог бы моделью подрабатывать, а он ковыряется в старой рухляди или массажирует чьи-то жирные тела и парализованные конечности. Хотя, может, делает эротический массаж? Вряд ли. Немного смазлив, но не пошл. Хорошо. Очень хорошо.
Парень стоял и ждал, когда доктор заговорит. А Марк любил вот так, молча, понаблюдать за вызванным работником. Любил поиграть на нервах, чтобы у сотрудника в мыслях пронеслось множество разных предположений, зачем его вызывали, а потом возник бардак в голове от неуютного взгляда начальства.
– Томас, – начал он осторожно,– возникли некоторые сложности.
И замолчал.
– Это связано с украденной мумией, – догадался парень.
– Ты догадлив. Прошло много времени, а она не нашлась. Меня это волнует. У меня возникли некоторые предположения, не буду говорить, откуда. Ты интересуешься историей и знаешь, что многие буддийские монахи могли впадать в некое состояние, при котором их тело долго оставалось живым.
– Но не тысячу же лет, – парировал парень.
– Есть вероятность, что и тысячу. И в нашем случае это именно так, – и сделал многозначительную паузу.
Томас не скрывал эмоций. Руки то теребили волосы, то почесывали подбородок с ямочкой. А Вейлер наслаждался его удивлением и молчал.
– Откуда такие сведения? – наконец не выдержал парень.
– Этого я сказать не могу. Но мне нужна твоя помощь. Ты ученый, и разгадка этого феномена может прославить твое имя на века. И мое тоже, конечно. Это открытие мирового значения. Открытие столетия. Понимаешь? – он придал своему голосу самое многозначительное звучание, на которое был способен. – Ты понимаешь это, Томас?
И Томас купился. Конечно, купился. На такое нельзя не купиться в 26 лет увлеченному историей романтику.
– Но где она может быть? – спросил он с придыханием.
– У меня возникло предположение, что наша мумия находится в клинике доктора Мейсена – клинике, занимающейся лечением пищевых расстройств, прежде всего анорексии. Я хочу, чтобы ты пошел туда работать массажистом. И, понятно, не только им. Ты будешь человеком, ищущим нашу пропавшую древность. Тайно ищущим удивительную древность. Ты согласен?
Томас был явно удивлен, и, помолчав, спросил:
– Почему я? Потому, что массажист, или потому, что знаю о мумии?
– Умница. И потому, и по-другому. И, надеюсь, вы, вместе с Сэмом, справитесь с задачей. Ему я, кстати, не рассказал, что наша находка была жива. И очень надеюсь, что жива и сейчас. Это я сообщил только тебе. Верю в тебя. И вы идете туда работать вдвоем. Я постараюсь это устроить.
– Я согласен, – с некоторым колебанием в голосе ответил бывший сотрудник.
– Иди, заканчивай свои дела и, думаю, очень скоро ты приступишь к новой работе. Быстро, за часик, напиши резюме и принеси мне. И передай, чтобы и Сэм сделал это тоже быстро.
Узнать расписание работы Лиз не составляло труда. Также было несложно выяснить, какая у нее машина и где стоит. Он поставил свою на выезде с ее стоянки, чтобы они якобы случайно могли встретиться.
Прождал около часа, и вот красный, конечно, красный Porsche выруливает за ворота, а он включает мотор и «нечаянно» перегораживает проезд, включает аварийку и выскакивает из машины. Беспомощно разводит руками, мол, извините, неожиданные проблемы, и смотрит на фигуру в машине. Замирает и удивленно взмахивает руками. Медленно подходит.
– Вот так встреча, – говорит с придыханием. – Лиз, ты ли это?
Девушка открывает дверцу, удивленно рассматривает его и вторит в ответ:
– Марк, ты ли это? И твой автомобиль сбоит? Этого не может быть. У тебя все всегда работает как часы. Но я рада, что мы встретились. Ты все так же импозантен, как и раньше.
– А ты стала еще…, – он замолчал, потом глубоко вздохнул – не могу найти слов. Прекраснее, сексуальнее, привлекательнее. Ты стала почти неосуществимой мечтой неженатого мужчины (конечно, сделал ударение на слове неженатого). Нашу встречу нужно отметить. Ты ведь домой?
И заговорил быстро, не давая ей опомниться, и так, как будто был впечатлен неожиданной встречей. Впечатлен настолько, что готов бросить под колеса ее автомобиля последнее пальто.
– Ты свободна или уже замужем? Мужчины не дураки, наверняка, многие стараются заполучить такую женщину.
Он говорил почти искренне. Лиз стала действительно еще более привлекательной, притягательной и, видимо, обрела немалый жизненный опыт. Отметил ее умный, оценивающий его взгляд. Тут игра должна идти на высшем уровне. Но играть почти не приходилось. Он хотел эту женщину снова, как только она спустила красивую ногу из своей машины. Эту ногу можно было снимать в кино. Стройная, с узкой лодыжкой, длинная, в тонком обтягивающем чулке, обутая в туфлю на высоком каблуке. От увиденного захотелось поиметь Лиз, как ни грубо это звучит, во всех смыслах, и физических, и коммерческих. Хотел воспользоваться всеми возможными последствиями этой встречи: и возобновить с ней отношения, и внедрить в клинику Сэма и Томаса.
Вскоре они беседовали в маленьком кафе недалеко от клиники о всякой ерунде. Он прочитал стишок, держа ее за руку и поглаживая пальчики и запястье, где билась тоненькая голубая жилка. Смотрел в глаза и говорил:
Живу один, смотрю на небо,
Седой качаю головой,
Еще что нужно, кроме хлеба?
Чтоб кто-то рядом был со мной.
Потом они пошли в ночной клуб, а потом к ней домой. Все как раньше, только острее, искуснее, ярче.
Мимоходом намекнул, что хочет сократить штат, так как собирается лично заняться неким научным исследованием, а для этого – сделать основательное переоборудование лаборатории, начиная с глобального ремонта. В связи с этим он собирается на некоторое время значительно сократить количество выполняемых заказов и сотрудников. Не заставлять же их мыть пол после штукатурных работ? От безделья они будут праздно слоняться и путаться под ногами. Поэтому, не нужен ли им в клинику хороший специалист на томограф и красивый (подчеркнул, выделил особо) парень-массажист, умница и романтик. Не хочется пристраивать его к знакомым реставраторам, переманят парня. А так буду сам немного уделять ему внимание в свободное время – вы ведь находитесь рядом, это удобно. Они могут начать работать хоть завтра.
Она обещала подумать. Они опять целовались, и это явно нравилось обоим. Она даже сказала:
– Я думала, что только один мужчина в последнее время может удовлетворить меня, но, видимо, ошибалась. Ты на высоте, Марк.